— God dag, Knut, — произнес он, и я понял, что он говорит по-норвежски.
— Что вы здесь делаете? — вместо ответного приветствия произнес Йоргенсен.
В его голосе не осталось и следа прежней учтивости. Теперь в нем слышались гнев и даже угроза.
— Я пришел, чтобы поговорить с мистером Гансертом о Фарнелле.
Калека, запрокинув голову, в упор посмотрел на Йоргенсена. Затем он обернулся ко мне.
— Вы знали Фарнелла? — спросил он.
Его губы были по-прежнему искривлены в странной улыбке, и я внезапно понял, что его лицо тоже парализовано. Некоторые слова вызывали у него явные затруднения. Паралич привел к небольшим заминкам речи, и в уголке его рта собиралась слюна, поблескивавшая в свете лампы.
— Да, — ответил я. — Я с ним когда-то работал.
— Он вам нравился?
Задавая этот вопрос, он пристально наблюдал за моим лицом.
— Да, — ответил я. — А что?
— Я всегда стремлюсь понимать, чью сторону принимают люди, — тихо ответил он и снова посмотрел на Йоргенсена.
— Зачем вы сюда явились?
Вопрос Йоргенсена прозвучал так отрывисто и грубо, как будто он обращался к подчиненному.
Дахлер ничего не ответил. Он не двинулся с места. Он продолжал смотреть на Йоргенсена так, что от этой тишины атмосфера накалялась все сильнее. Казалось, этих двух людей связывает нечто, не нуждающееся в словах. Первым молчание нарушил Йоргенсен.
— Я хотел бы поговорить с вами наедине, мистер Гансерт, — произнес он, оборачиваясь ко мне.
— Похоже, вы боитесь делать свои предложения открыто? — ядовито поинтересовался Дахлер. — Очень жаль, что здесь нет Фарнелла, который мог бы дать мистеру Гансерту дельный совет.
— Фарнелл мертв.
— В самом деле? — Дахлер резко подался вперед. Теперь он был похож на паука, выскочившего из угла своей паутины. — Что заставляет вас считать, что он умер?
Йоргенсен колебался. Я видел, что он в любую секунду может надеть шляпу и покинуть яхту. И я этого не хотел. Если бы я мог задержать Йоргенсена на борту… В этот момент я услышал звон сигнального колокола, донесшийся с Тауэрского моста. Мгновенно приняв решение, я шагнул к двери.
— Я пришел сюда не для того, чтобы разговаривать о Фарнелле, — произнес Йоргенсен.
Я выскользнул из каюты и взлетел по трапу.
От соседнего причала отходил трамповый пароход. Движение по Тауэрскому мосту прекратилось. Картер и Уилсон стояли у поручней и о чем-то беседовали.
— Картер, — окликнул я парня. — Двигатель теплый? Заведется с первого раза?
— О двигателе можете не волноваться, мистер Гансерт, — откликнулся он. — Заведется как миленький. Мне стоит только пальцами щелкнуть.
