Поколебавшись, я хотела было по привычке отложить звонок на завтра, но поняла, что сильно рискую. Где гарантия, что на меня с утра пораньше не обрушится какая-нибудь новая напасть? То-то же. И потом, если мне, как и в прошлый раз, ответит нежный голосок, я всегда успею бросить трубку.
На проводе был Сам. И подозрительно мне обрадовался. Я еще подумала, что это не к добру.
— Мариночка, золотце ты мое! — зафонтанировал в трубку Дроздовский. — Как я рад! Уж как я рад!
— Как дела, олигарх? Банк твой еще не лопнул, надеюсь? — поинтересовалась я для проформы. Не могла же я сразу, без всякого вступления бухнуть: «Гони деньги, Веня!»
— Не лопнул, — глухо хихикнул Дроздовский. — Даже наоборот, вошел в первую сотню по уровню надежности.
— Сотым номером, конечно? — не преминула заметить я язвительно, как будто не собиралась выклянчивать деньги.
— Нет, девяносто девятым, — без тени иронии уточнил Дроздовский. — Ну а ты как, золотко? Как твоя телекарьера? Кстати, видел твою последнюю передачу. Ну, ты наделала шороху!
— Наделала, — вынужденно согласилась я и выложила наконец главное: — Слушай, Дроздовский, у тебя можно разжиться некоторой суммой на неопределенный срок?
— Что ты имеешь в виду? — сразу насторожился Дроздовский. А что вы хотите, для банкира деньги — это святое. И орудие производства и его конечный результат одновременно.
— Не бойся, мне не нужен беспроцентный кредит, чтобы купить дачу на Канарах, — успокоила я его. — Мне вполне хватит того, что у тебя в кармане. Причем не важно в каком, левом или правом.
— Ну в данный момент у меня вообще нет карманов, — убого схохмил Дроздовский. — Я только что вышел из ванной в чем мама родила.
Вышел из ванной… В чем мама родила… Уж не хочет ли он таким примитивным способом разбудить во мне навеки уснувшие эротические фантазии?
— Короче: дашь или нет?
— Разве я тебе когда-нибудь отказывал, золотко? — томно вздохнул на противоположном конце провода Дроздовский. — Разве ты забыла, что я тебе когда-то предлагал?
— Ну того, что ты мне когда-то предлагал, пожалуй, многовато будет. — Если честно, я уже не рада была, что затеяла этот разговор.
— А все потому, что ты привыкла довольствоваться малым. — Дроздовский явно намекал на вечно сидящего на мели Пронина. То обстоятельство, что нищий Пронин занял его место в моем сердце, помнится, потрясло Дроздовского посильнее дефолта.
— Ну и пошел ты. — Я бросила трубку. Обойдусь без его нажитых преступным путем капиталов.
