И так у них было, что Зина молчит, а Вася догадывается, о чем думает Зина, и говорит, говорит…
Надо понять человека, чтобы суметь ему подарить. Пониманием любовь начинается и подарком разрешается: он дарит ей, она это дарит всем.
Книга рождается тоже так от личного к общему, и в поэтических явлениях в деле их рождения женщина участвует так же, как и в физическом рождении.
* * *
Начало ненаписанного романа.
Не раз видел я в лесах и на лугах птицу с надломленным крылом: в каком страхе, то останавливаясь и прислушиваясь, то разбегаясь и цепляясь больным крылом за былинку, она мышкой бежала. Раз так она зацепилась за травку, а я накрыл ее ладонью, как билось у нее сердечко, как сверкала она черно-огненными глазками, с какой силой острым клювом била в мой мозолистый палец…
При первых встречах ты походила на чудесную птицу, вроде ласточки с надломленным крылом.
Мы с ней как две птицы, летая, измучились и сели на крест отдохнуть: одна птица села по правую сторону, другая – по левую.
В жизни так можно намучиться, что и крест покажется отдыхом.
Человеку свойственно бежать от креста, как бежит от смерти все живое. И ты, мой друг, тоже, конечно, улепетывай, удирай от смерти, пока есть куда драть, и, отбежав, отдохни, и порадуйся, даже попляши или песенку спой. Итак, нечего тебе лезть на рожон, пока души твоей не коснется любовь.
Вот этого, правда, надо ждать, и надо искать, и бороться за это – за любовь.
И когда придет любовь настоящая, то с ней и крест придет легкий и радостный.
* * *
– Почему ты не садишься писать большой роман, как мы задумали? – спросила она.
– Потому что людям, современным, это не нужно, а будущим – я не знаю, будет ли им интересно мое писание.
– А другу своему?
– Друг со мной, я с ним живу, для чего мне писать?
– Но ведь мы с самого начала уговорились, что мы не для себя любим друг друга: мы хотели для всех достигать любви, преодолевающей страдание.
Поэзия не есть простое воспроизведение действительности, а суд над нею. Вот почему требуется время, чтобы переживание, или впечатление, или так называемая «действительность» стали предметом поэзии: нужно время поэту – судье, чтобы во всем разобраться, одно осудить, другое оправдать, все рассудить и создать достоверность.
Глава 25
ВЫХОД
Как будто отчалили и уже издали смотрим на прежние берега.
Как назвать то радостное чувство, когда кажется, будто изменяется речка, выплывая в океан, – свобода? любовь? Хочется весь мир обнять, и если не все хороши, то глаза встречаются только с теми, кто хорош, и оттого кажется, что все хороши. Редко у кого не бывало такой радости в жизни, но редко кто справился с этим богатством: один промотал его, другой не поверил, а чаще всего быстро нахватал из этого великого богатства, набил себе карманы и потом сел на всю жизнь стеречь свои сокровища, стал их собственником или рабом.
