Раиса, взглянув на графиню, ответила медленно, но твердо:
— Правосудия!
— Безусловно! Но что вы называете правосудием?
— Наказание за бесчестие! — тем же тоном ответила девушка.
— А для себя лично вы ничего не хотите? Это же так естественно — вы ничего не хотите?
— Ничего! — ответила Раиса. — Ровно ничего!
— Но вы только что говорили, что теперь не найдете учеников!
— Это большое несчастие, несчастие — непоправимо. Но свет не переделаешь, — ответила молодая девушка.
— Но, — продолжала все более и более удивлявшаяся графиня, — чем же вы будете существовать?
— Как только мы добьемся правосудия, мы тотчас же покинем Петербург! Государь может быть позволит мне сменить фамилию… Уехав в провинцию, где я буду никому не знакома, я надеюсь найти занятия.
— В семействе?
Раиса подняла голову с жестом негодования.
— О, сударыня, в праве ли я обманывать честных людей? О музыке мне придется забыть! Я буду дома заниматься шитьем, вышиванием, и, наконец, чем бы то ни было. Кроме того, мой отец получает маленький пенсион за службу в армии.
Графиня несколько времени молчала и с сожалением смотрела на длинные изящные пальцы Раисы.
А Порову простота и ясность ответов дочери доставила полное удовольствие.
— Однако до того несчастного происшествия, — снова начала графиня, — вы имели впереди большие надежды, насущный хлеб, карьеру и виды на замужество! Так не находите ли вы вполне естественным, чтобы вам назначили денежное обеспечение за причиненное вам несчастие, которое разбило все ваши планы на будущее?
— Плату за преступление? — проговорила Раиса, едва сдерживая негодование. — Нет, сударыня, нам этого не нужно, мы уже отвергли это!
— Позвольте вам заметить, — осторожно начала графиня, — существует большая разница между деньгами, предложенными тайно, в виде платы за молчание, и деньгами, назначенными судом. Одним словом…
— Нет, сударыня, — твердо возразила Раиса, отрицательно качнув головой, — я не ищу денег! Я ищу наказания разбившим мне жизнь!
Графиня несколько времени размышляла.
— Хорошо, — сказала она, — вы просите у меня должного, и мы достигнем цели!
Глаза Порова наполнились слезами радости, и в порыве благодарности он поцеловал руку покровительницы и, смутясь, вновь сел на стул.
— Но подумали ли вы о том, какое может последовать наказание? В руках полиции нанесенная вам обида — дело не важное, а в руках государя, которому я изложу вашу жалобу, оно может быть очень важно! Строгость наказания нельзя и предвидеть! Государь может наказать виновных, отняв у них имя, состояние и свободу! Подумали ли вы об этом?
