Мэйсон с командиром в каком-то оцепенении наблюдали, как Микки, шаркая ногами, пошел вперед. Слышно было, как его башмаки щелкают по полу, запинаются об обломки. Мэйсон закрыл глаза. Он был не в состоянии оторвать соприкасавшуюся внизу с собственным телом ногу. Как будто его кто привязал.
- Не понимаю, - сказал он, ни к кому не обращаясь.
- Держись, - подбодрил Росс.
Непонятно, однако, было, кого капитан хотел подбодрить, себя самого или его - Мэйсона.
Послышался характерный завывающий звук запускаемого генератора. Система освещения заработала, но сразу же погасла. Генератор кашлянул, потом загудел ровнее, и яркий свет залил помещение.
Все снова посмотрели вниз. Микки соскользнул от генератора и встал рядом. Он рассматривал свое тело. Голова была проломлена. В ужасе раскрыв рот, Микки отпрянул назад.
- Это невозможно, - вырвалось у него, - просто невозможно. Что все это значит?
- Картер, - одернул его Росс.
- Но это же я! - воскликнул Микки. - Мама родная, это же я!
- Успокойся!
- Мы трое, все вместе, - спокойно заговорил Мэйсон. - И все мертвы.
Необходимость разговаривать, казалась, отпала. Это был какой-то безмолвный кошмар. Сдвинутая набок кабина сплющена и изуродована. Три застывшие в агонии трупа сброшены в один угол, руки и ноги их запутались друг о друга. Единственное, что оставалось - это смотреть.
Росс снова заговорил.
- Подите принесите брезент. Вы - оба.
Мэйсон повернулся. Быстрее. Хорошо, что можно заняться выполнением указания. Хорошо, что можно отодвинуть этот ужас на задний план и действовать. Широкими шагами он направился к выходу. Микки попятился следом, все еще не в силах оторвать взгляд от массивного скрюченного трупа в зеленом джемпере с окровавленной разбитой головой.
Мэйсон приволок тяжелую свернутую парусину из багажного отсека и втащил ее в кабину. Руки и ноги его двигались механически, как у робота. Он попытался отключить свое сознание и ни о чем не думать, пока не пройдет первый шок.
Одеревеневшими движениями они вдвоем с Микки развернули тяжелое брезентовое полотно, расправили его и накинули блестящий материал на окоченевшие тела. Очертания трупов, их плечи и головы отчетливо проступали сквозь брезент, а одна рука торчала вверх, как копье, и кисть ее свесилась, перегнувшись вниз, словно некий зловещий маятник.
Мэйсон отвернулся. Его трясло. Он проковылял к сиденью пилота, рухнул в кресло и уставился на свои вытянутые ноги и тяжелые ботинки. Протянув вперед руку, он схватил себя за бедро и сильно ущипнул. Резкая боль показалась облегчением.
