— Куда вы доктора-то дѣвали? — спрашиваетъ старикъ Марло.
— Онъ сказалъ, что не боится дождя, — отзывается Анна Тарлтонъ.
— Предупредилъ его кто-нибудь, иго слѣдуетъ избѣгать брода?
— Его собственный здравый смыслъ долженъ сказать ему, что переѣзжать рѣку въ бродъ въ такую ночь — не мыслимо, — основательно замѣчаетъ Софьи.
На этомъ всѣ успокоиваются и садятся за столъ. Джильяна, которой ея недавняя головная боль даетъ право не участвовать въ семейной трапезѣ, выходитъ на крыльцо. Даже отсюда она ясно различаетъ сердитый вой рѣки. У нея стынетъ кровь отъ ужаса. Проходитъ полчаса. Вскорѣ воображеніе начинаетъ рисовать ей такія мрачныя картины, что ожиданіе становится невыносимымъ. Она схватываетъ ватерпруфъ, надѣваетъ первыя попавшіяся, огромныя калоши, выходитъ на террасу, съ которой спускается въ аллею. Она идетъ скоро, почти бѣжитъ. Буря стихла, тучи начинаютъ разсѣиваться, отъ времени до времени среди нихъ проглядываетъ полная луна.
Грязь невылазная, особенно на большой дорогѣ. Джільяна останавливается и прислушивается. Ни звука, кромѣ шума дождевыхъ капель, падающихъ съ деревъ, да воя рѣки. Почти безсознательно направляется она въ ту сторону, откуда слышенъ; этотъ вой, сначала по дорогѣ, потомъ черезъ поле и, наконецъ, достигаетъ брода или, вѣрнѣе, того мѣста, гдѣ когда-то былъ бродъ.
Она руководилась смутной, но сильной потребностью своими глазами убѣдиться, что съ нимъ сталось. Стоя на берету и видя бурное теченіе обыкновенно спокойной рѣки, она вздрагиваетъ, но въ то же время и успокоивается. Опасность слишкомъ очевидна, никто не рискнетъ переѣзжать въ бродъ.
Она возвращается и на большой дорогѣ встрѣчаетъ того, изъ-за кого натерпѣлась такого страха. Она тотчасъ узнаетъ его, такъ какъ луна свѣтитъ ему прямо въ лицо.
— Это вы! — радостно кричитъ она.
При звукѣ ея голоса онъ сильно вздрагиваетъ и смотрятъ на нее съ нѣкоторымъ сомнѣніемъ.
— Да, это я, — отвѣчаетъ онъ тихо и растерянно; — но вы ли это?
— Я… я встревожилась, — говоритъ она запинаясь. — Я боялась за… нашихъ.
— Возможно ли, чтобъ они еще не вернулись домой? Имъ слѣдовало быть дома нѣсколько часовъ тому назадъ.
— Они теперь вернулись… всѣ… кромѣ…
— Всѣ кромѣ меня? — досказываетъ онъ тономъ глубочайшаго изумленья.
— Я боялась… что не зная мѣстности… вы пожалуй вздумаете переправляться въ бродъ.
— Сегодня? — кому бы это могло взбрести на умъ, кромѣ сумасшедшаго?
Молчаніе.
— Такъ ли я васъ понялъ? — говоритъ онъ съ дрожью въ голосѣ, отъ которой забилось гордое, но смиренное любовью сердце красавицы и богатой невѣсты. — Возможно ли, что тревога аа меня вызвала васъ изъ дому въ такую ночь?
