Разговоры | страница 14

— Может быть. Но пока я предпочитаю старый способ — билет, за который я заплатил, и место, с которого я могу не только смотреть, но и видеть.

— Есть и для этого уже указание, менее принципиальное, чем у Вячеслава Иванова, но более конкретное, более близкое современному «зрителю».

— Более «для меня»?

— Было ли еще — не знаю, но одно было. Я, по крайней мере, видел только одно. Человек описывает спектакль, который он видел в Париже, какая-то мистерия из жизни Христа, — исполнение, трогательное, проникновенное, произвело на автора впечатление. «Но, — говорит он, — во сколько раз больше было бы впечатление, если бы вместо ненужных слов мы слышали музыку и видели ритмические движения». Это единственное указание, которое мне попалось.

— И кто это?

— Александр Бенуа… Послушайте, кажется, татары тушат электричество.

— Ну что ж, идем. Человек, счет!.. А знаете, что Станиславский тоже говорит, что все идет к новому искусству без слов.

— Он это говорит? Как это знаменательно, что такие уста налагают на себя зарок молчания. А мне рассказывали, как Дузе однажды, присутствуя на лекции одной англичанки, которая демонстрировала принцип равновесия человеческого тела, для чего принимала позы известных античных статуй, воскликнула: «К чему слова? Тело само говорит. Слова — лишний придаток».

— Как полны таинственности, неразгаданности эти голоса, от себя отрекающиеся… Что это? Признание в несостоятельности или… Рубль довольно на чай?

— Довольно. Надежда, надежда, мой друг, в этих словах надежда. Ну, до свидания… Повторим когда-нибудь?

— Обязательно.

— Что вы сказали?

— Виноват, — непременно.

— То-то.

— Пурист до конца.

— До гроба.

— Будут ли извозчики…

— Ах, какая ночь! Морская в летаргическом сне…

— Люблю тебя, Петра творенье!

— Извозчик, на Фурштадскую.

— Извозчик, Крюков канал!

Последняя в реке блестящая струя

Жуковский

— Я люблю эти маленькие пристани Финляндского пароходства… Правда? Эти плавучие буфеты…

— Да, это так вырывает из обстановки.

— Вот именно, пересаживает: без всяких усилий с вашей стороны полная перемена пространственных условий и зрительных отношений.

— Дальнее путешествие на близком расстоянии.

— В конце концов, это ведь принцип всякого «эффекта»: дальнее путешествие на близком расстоянии.

— Да. Как это верно и как это звучит бессмысленно!

— Очевидно, ничто не кажется бессмысленнее, чем те конечные формулы, к которым приходят люди друг друга понимающие. Ведь чем точнее, тем меньше слов, чем меньше слов, тем менее понятно для «посторонних». А мы окружены «посторонними».