Баширу не удавалось привести в порядок свои мысли: «Мой дядя… Зайдите к моему дяде… Это подлость… Маленький служащий заговорит. Нужно уходить сейчас же… Я им объясню: я врач, деонтологический кодекс[40]… Они не знают, что это такое… На войне как на войне… Не разбив яиц, яичницу не сделаешь… Лучше покарать невинного, чем упустить виновного… Дьенбьенфу… Вспомни о Дьенбьенфу… Подлость… Надо уходить…»
Он погрузился в беспокойный сон. Он шел по каменистой дороге, которая все петляла и петляла. Потом на одном из крутых поворотов появился маленький служащий, его преследовали жандармы. Ему почти удалось ускользнуть от них, как вдруг немецкая овчарка, которую держал на поводке одноглазый полицейский, преградила ему дорогу. Башир был вместе с маленьким служащим, оба они оказались на краю пропасти, и беззубая старуха, оседлавшая костлявую лошадь, крикнула, чтоб они остереглись. Старуха эта была Смина, его мать: у нее были все те же холодные глаза. Кнут в ее правой руке злобно хлестал по лошадиному крупу, но лошадь не двигалась, а левой рукой она яростно крутила трещотку. Шум трещотки его и разбудил…
Кто-то долго звонил в дверь. Башир осторожно встал и босиком пошел к двери. Сначала посмотрел в глазок: это была Клод вместе с Рамданом. Башир открыл.
— Ты что, умер? — сказал Рамдан.
— Кто-нибудь видел, как вы входили?
— Конечно! Ты что-нибудь замышляешь?
— Кое-что.
— Чью-нибудь смерть?
— Твою.
Клод засмеялась. Часы на кухне пробили десять. Начался комендантский час.
Башир обернулся к Рамдану:
— Тебе не следовало приходить.
— Я встретил Клод на улице, она была в панике. Рассказала о твоем звонке. Мы подумали, что с тобой что-то случилось. В чем дело?
Башир рассказал о визите маленького служащего. Он старался казаться спокойным.
— Это ты дал ему мой адрес?
— Да, — сказал Рамдан.
— Там были раненые?
— Скажешь тоже! Стал бы я беспокоить тебя из-за такой малости. Нет. Амируш проводит реорганизацию санитарной службы третьей[41]. У него нет лекаря. И я подумал о тебе.
Все трое погрузились в молчание. Рамдан, опустив голову, рассеянно глядел куда-то в пол.
— Тебе не следовало приходить, — сказал Башир. — Он слишком слаб, этот Арезки, он не выдержит до утра. Нас заберут раньше.
— Он не заговорит, — сказал Рамдан.
Он продолжал что-то разглядывать. Клод молча плакала.
— Если они придут раньше, до рассвета, ты, Клод, не вмешивайся, не заносись.
— О! Насчет героизма я, знаешь…
— Если они не придут до пяти часов, я сматываю удочки.
