— Я лишь беспокоился о том, как бы в этой местности найти как можно скорее свой цветок и вернуться в Англию — я оттуда родом.
Тунберг набил рот колбасой, хлебом и запил все это вином, прежде чем продолжить:
— Любой ботаник, который жил здесь больше недели, скажет вам, что в районе Фолс-бей нет ни одного растения, которое не переправлялось бы на суднах в Европу. Здесь можно путешествовать лишь с одной целью — красть грузы с кораблей, потерпевших крушение на побережье, а единственная цель, с которой здесь будет путешествовать англичанин, — это разведка голландских укреплений. Цветок для английской королевы? Еще никогда в жизни я не слышал такой сказочной истории!
Мэссон мельком взглянул на Тунберга и смягчился, сделав большой глоток предложенного вина.
— Я тоже постепенно склоняюсь к такому мнению. — Он сделал еще один глоток и помедлил: — Впрочем…
— «Впрочем» что? — ухватился за слово Тунберг и бросил очередную виноградину в рот.
— Впрочем, Бэнкс мне рассказывал о цветке еще задолго до того, как мы с ним говорили о Фолс-бей.
Рука Тунберга повисла в воздухе с виноградиной между тонкими ухоженными пальцами. У него внезапно появился интерес:
— Я предполагаю, он дал вам какое-то описание?
— Да, грубый набросок, там изображено нечто, чего я никогда в жизни не видел. По нему мне нужно опознать цветок.
— У вас он с собой… Рисунок, я имею в виду? — как бы мимоходом спросил Тунберг.
— Нет. Виллмер забрал его с собой вместе с моим дневником, в который я вносил результаты разведки у залива Фолс-бей. К тому же там было и донесение капитана Кука, в котором шла речь об увольнении Рейнхольда Форстера.
Тунберг не поверил своим ушам:
— Вы говорите о результатах разведки, которые обеспечат вам место в клетке на живой изгороди ван Рибека с прекрасным видом на бухту? А за уничтожение доклада Форстер, наверное, готов был отвалить огромные деньги.
Мэссон кивнул. Тунберг грустно рассмеялся и проговорил:
— Ну, в этот раз Схеллинг точно наткнулся на золотую жилу. Он получит вознаграждение не только за поимку шпиона, но и спасет репутацию Форстера. Он хочет обеспечить себе достойное содержание, когда уйдет в отставку.
То ли от вина, то ли от солнца у Мэссона вдруг нестерпимо разболелась голова, он уже не мог скрыть своего откровенного отчаяния.
— Но здесь ведь речь идет не о вине, табаке или хлопке, а о цветке! — воскликнул он.
— Только о цветке? — спросил Тунберг. — Вы не могли бы мне назвать какой-нибудь другой цветок, который сразу бы завоевал сердце короля Англии?
