— Не откажусь, — ответила Татьяна, постукивая зубами.
Видимо, она и вправду основательно продрогла.
Я сходил на кухню и «обворовал» одиноко обедавшую студентку на две чашки кипятку. Сварганил чай, прихватил из холодильника кое-какой снеди (своей, не чужой) и вернулся в комнату, где меня поджидала моя нежданная гостья.
— Ну, рассказывайте.
Девушка аккуратно взяла чашку кончиками пальцев, сделала небольшой глоток.
— Понимаете, я не знаю, как мне быть…
— Такое иногда случается, — согласился я. — Начните с начала.
— С начала… Да, вы правы. Просто с чего бы начать… Я запуталась, я растеряна… Напугана…
— Жизнь не идеальна, — глубокомысленно изрек я, потягивая чай.
— Уже пятый день сама не своя…
— С субботы?
— Да. И не знаю, кому можно довериться…
— Кажется, вы уже выбрали. В ином случае я не понимаю, что вы здесь делаете.
— И Костя… Я не могу рассказать ему… Так глупо получилось… Понимаете, мы поклялись никогда не врать друг другу. Я думала, если кто и нарушит клятву, это будет он. Он, а не я. Или, может, молчание — это не совсем ложь?
— Психологи с вами не согласились бы.
— Если он узнает…
— Будет не очень хорошо, так?
— Будет катастрофа! Он… Нет, я не имею права сообщать ему…
— Это ваше право.
— Пусть даже мы клялись… Но это сильнее меня.
— Никто не совершенен. Впрочем, что-то похожее я недавно говорил относительно всей жизни.
— Потому я и решила прийти к вам! Тем, более, вы уже поневоле оказались замешанным в этой истории…
— Вот, уже прощупывается.
— Прощупывается? — на лице девушки промелькнуло легкое замешательство.
— То есть, — пояснил я. — Мы полегоньку-потихоньку подходим к сути вопроса. Ведь так?
— Да, так, — она покопалась в своей сумочке и извлекла из нее сложенный вчетверо лист бумаги, — похоже, тот самый, из-за которого, по моему глубокому подозрению, и разгорелся весь неведомый сыр-бор. — Вот, посмотрите.
— Ух, ты ж… Целый трактат! — я с недоверием расправил бумагу на месте изгибов, но сам текст пока не смотрел. — Можно прочитать? В прошлый раз вы всем своим видом показывали, что эта бумажка не имеет к вашему настроению никакого отношения.
— Читайте, — попросила она. — И прошу, скажите, что мне делать?
Тихонько вздохнув, я углубился в чтение.
Уважаемая Татьяна Валентиновна,
Уверен, вы меня уже и не помните. Но я запомнил вас очень хорошо. Четыре с половиной года назад мы с вами познакомились в поезде: вы ехали на каникулы в Болгарию, а я — в деревню к бабушке, под Харьков. Тогда я еще мог говорить вам на «ты», хотя вы уже учились в университете. На четвертом курсе. Я хорошо запомнил, что на четвертом. Мне было тринадцать, я тайком от мамы курил в тамбуре. Там, в тамбуре мы и встретились. Два часа ночи, я думал, все давно уже спят! Вы пристыдили меня, несли какую-то чепуху про вред курения и про плохие привычки. Было очень обидно и стыдно. Потом вы потребовали отдать сигареты и демонстративно выбросили их в окно. Зачем? Хорошие были сигареты, я половину скопленных денег на них спустил. Но мне было не жалко, я в тот момент вообще не думал о них. Я смотрел на вас. Смотрел — и не мог отвести взгляда. Уже тогда. Нет, мне было стыдно, правда! Но как-то… Не так. Не о стыде я думал. Хотя, о чем еще было думать в том вонючем тамбуре. Только о самом прекрасном человеке, который когда-либо побывал там. И который сейчас стоял передо мной. Потом вы позвали меня к себе в купе, и мы болтали до утра. Вы сказали, вам не спится. Мне тоже не спалось, и еще долго потом… Но это была лучшая ночь в моей жизни! Я плохо помню, о чем мы говорили. Вы рассказывали про себя, про учебу, про хобби. Потом спрашивали меня: про любимые книги, любимые фильмы. Я отвечал. Врал напропалую, ничего из этого я не читал и не смотрел и даже потом не пытался. Но мне так хотелось вам понравиться! Поэтому я придумывал разную чушь о том, какой я умный и крутой. Наверное, это выглядело очень смешно со стороны. Я и сейчас такой. Врун и брехло. Вы не обижайтесь, ладно? Я не со зла. Но и вы тоже хороши! Позже, когда я стал старше, то понял, что вы тоже кое в чем привирали. Не хотели меня обижать. Типа взрослая, все такое. Вы красивая, очень красивая. Я тогда только об этом и думал, поэтому плохо помню наш разговор. А так хотелось бы запомнить. Каждое слово.
