Мне стало неловко.
— Ты осуждаешь?
— Это твое дело. Я не знаю, как у вас там в Москве принято.
— У нас есть много других возможностей, — зачем-то стал оправдываться я. — Я сначала учился, потом работал, думал о карьере, семье. Армия в эту жизнь как-то не вписывалась.
— Ну да. Это у нас больше податься некуда.
— А ты чем занимаешься?
— Учусь. В школе, — уточнила она, заметив, что я не совсем понял. — Последний класс.
— И как там?
— Гадюшник. А кем ты работаешь?
— Я юрист, — похоже, ее этот ответ удовлетворил, уточнять она не стала.
— И как тебе здесь? Хуже, чем в Москве?
В ее словах я уронил плохо скрытую иронию и не сдержался.
— Да что ты заладила, в Москве, в Москве. Я не москвич, родился и вырос под Смоленском, а в Москву переехал, потому что там у меня жена.
— Ты женат? А почему тогда кольца нет?
— Ну… Не ношу просто. Не люблю я колец.
— А жена твоя знает, что не носишь?
— Что за вопрос? Конечно, знает! Почему вообще тебя так интересует мое семейное положение?
— Да так… Ты просто странный. От армии прячешься, от Сереги прячешься, даже от жены собственной прячешься.
— А что ты про Серегу этого знаешь? — зацепился я за знакомое имя в отчаянной попытке сохранить хотя бы то немногое, что еще осталось от моей самооценки, которая уже трещала по всем швам.
Аня мотнула головой, как бы показывая, что данная тема ей совершенно не интересна. Ее длинные иссиня-черные волосы заколыхались в такт движению головы. Какие красивые волосы! Просто королевские. А она их прячет под идиотской шапкой.
— Что мне про него знать. Много чего знаю. Знаю, что он с моим братом в тебя врезался по пьяни, а ты сбежал от них и теперь здесь сидишь. Только зачем сидишь, не пойму. Уехал бы лучше.
— Подожди, подожди… — я напряг память. — Так этот лейтенант… Рощин, кажется? Он твой брат?
— Ну да. Я Анна Рощина. А это так важно?
Но я вспомнил еще кое-что.
— Так тогда во время дискотеки это ты ко мне подходила и тянула к выходу!
— Да, это я была. А ты остался сидеть, как баран. Я слышала, что Серега на тебя Михе кивал, мол проверить надо, подозрительный какой-то. Я хотела, чтобы ты ушел, пока они спорили. Он ведь ищет тебя… Искал. Его из-за тебя еще на полгода с обратным переводом в Псков завернули, поэтому он злой очень был.
— А сейчас?
— Сейчас успокоился, вроде, думает, ты уже уехал. Но тебе не поздоровится, если он узнает, что это не так. Уделает так, что ты пожалеешь, что сразу им не сдался.
Я задумался. Последняя фраза меня задела гораздо сильней, чем предыдущие, но крыть было нечем — он сейчас в силе, а я нет. Зато все более-менее вставало на свои места. Кроме одного.
