- Вы ошибаетесь. Меня заинтриговала девушка, которая кусается. Я был у вас в воскресенье, позвонил в звонок, но, думаю, Матье ничего вам не передал.
- Вы приезжали вчера?
- Да, конечно. Вы полагаете, меня могло остановить небольшое недоразумение?
- Я не понимаю, зачем вы здесь, я думала, что достаточно ясно дала вам понять, что не хочу с вами встречаться.
- Яснее ясного. Сначала говорили, что я вам нравлюсь, а потом прокусили мне язык.
- Я не собиралась поранить вас, - сказала она, - язык все еще болит?
- Только когда я ем.
Она посмотрела в сторону, лучи утреннего солнца осветили ее золотистые ресницы и необычные зеленые глаза.
- Я сожалею о том, что все так сложилось. Я бы хотела, чтобы все было по-другому.
- Это могло быть по-другому, - настаивал он, - и все еще может быть по-другому. Я мог бы пригласить вас поужинать.
Она взяла его за запястье. Пожатие ее теплой изящной руки было крепким.
- Гин, я хочу сказать, что вы один из самых привлекательных мужчин, каких я когда-либо встречала. Вы даже не догадываетесь, как вы мне нравитесь. Это, и только это причина, по которой мы не можем с вами встречаться.
Он покачал головой в недоумении:
- Политическая логика тоже довольно странная, но я не могу вас понять. Вы боитесь серьезных отношений? В этом причина? Вы думаете, как бы не пострадали ваши чувства?
- Нет, - сказала она мягко, - дело совсем не в этом.
- Тогда в чем же? Ради Бога, Лори, вы должны мне сказать.
Она ответила просто:
- Я не могу.
Гин не знал, как еще можно ее убедить. Они стояли рядом на залитом солнцем тротуаре, пока не открылись двери Франко-африканского банка. Она коснулась его руки и ушла.
- Лори, - позвал он.
Она замедлила шаг, но не обернулась.
Гин многое хотел сказать ей, но так и не нашел слов, чтобы объяснить, что он чувствует. Он повернулся и, сунув руки в карманы, зашагал по улице.
Девушка в темных очках захихикала, глядя, как он уходит, но та, что жевала резинку, дернула ее за руку, и обе поспешили в банк.
Он успокоился только тогда, когда внезапно пришел к заключению, что все-таки собирается пробраться в усадьбу Сэмплов и все разведать. Им овладело то самое настойчивое, неудержимое стремление, которое помогло ему получить работу в Госдепартаменте и которое часто одобрялось в демократическом лагере. На все затруднительные, запутанные вопросы у него был один ответ: во всем разобраться и выяснить, отчего именно так все происходит. Он не был глубоким мыслителем, но рассуждал методично, анализируя детали. Гин был уверен, что этой ночью ему удастся осуществить небольшую разведку, и все это он проделает так аккуратно, что никто никогда не узнает, что он там побывал. Он хотел всего лишь взглянуть на дом и его окрестности и найти хотя бы одну причину, объясняющую упорство, с которым Лори избегала его.
