— Сейчас будет. — Лин добродушно похлопала его по животу. — Садитесь оба, принесу чай.
Крепкий хорошо приправленный ромом… пример того, что Гаррет считал удачным сочетанием востока и запада. Прихлебывая чай, он снял туфли и распустил галстук. Один за другим нервы его расслаблялись. Он подумал, что теперь дом Гарри для него ближе, чем собственная квартира.
За ужином говорила в основном Лин, рассказывала о покупках и других происшествиях за день. Она обсудила статью в воскресной газете о рисунках, рассказала о своих учениках в классах искусства. Гаррет слушал заинтересованно. Ее ученики совсем из другого мира, чем тот, что он видит ежедневно. Они не балуются наркотиками, не воруют в магазинах. Их хорошо кормят, хорошо одевают, у них ясный взгляд, они полны надежд. Иногда он задумывался, не сознательно ли она рассказывает только о хорошем, но никогда не возражал: ему нравилось слушать о приятном мире, населенном счастливыми, доброжелательными людьми.
Он не жалел, что стал полицейским, но иногда задумывался, чем бы занимался сейчас, в каком мире жил бы, если бы закончил колледж… если бы сумел завоевать футбольную стипендию, как его старший брат Шейн, если бы они с Джудит не поженились так рано и она не забеременела бы, когда он учился на втором курсе, и не оставила работу, и у них не было денег, чтобы он продолжал учиться.
Изменилось бы что-нибудь? Он всегда восхищался отцом и хотел походить на него. Ему нравилось ходить в полицейский участок, наблюдать входящих туда посетителей и офицеров. И пока Шейн приобретал все большую известность в мире схваток и малой футбольной лиги, Гаррет играл в полицейских и грабителей. И когда пришлось идти на работу, самой естественной для него казалась работа в полиции.
После ужина, помогая убирать со стола, он спросил:
— Ты веришь, что у людей есть свобода выбора, или социальные условия неизбежно толкают их в одном направлении?
Она улыбнулась ему.
— Конечно, есть выбор. Окружение, несомненно, влияет, но у человека всегда есть выбор.
Он задумался.
— А разве вера в «Я Чинг» не противоречит этому?
— Конечно, нет. Наоборот, мудрец утверждает, что люди могут контролировать свое будущее. Он просто советует при выборе возможностей. — Она заботливо посмотрела на него. — В чем дело? Тебя грызут вечные «что если бы»?
Он улыбнулся тому, как она его понимает.
— Что-то в этом роде.
Или на самом деле его грызет мысль о том, что у одного человека больше вообще нет выбора? Кто-то отобрал у него этот выбор.
