и коричнево-красный. Фигурка бога в коричневом храме была меньше и ниже изображения святого, когда-то, много веков назад, приехавшего в эту страну. Его мощи хранились в храме, но Кэллоин не почувствовал в них ни святости, ни Силы. Этого человека можно было бы назвать генералом, он был одним из создателей могущественной организации, которая до сих пор пыталась незримо править миром. Ее действия были иногда безнравственны, часто циничны и всегда чрезвычайно эффективны, но к магии не имели никакого отношения. Печальный бог с атрибутами перенесенных им страданий с сочувствием смотрел на Кэллоина, предлагая оставить неугодное ему колдовство и ступить на путь аскезы и самоотречения. Ночи были теплыми, и Кэллоин переночевал на улице. Здесь это никого не удивило. Денег на еду уже не оставалось, но Кэллоин привык во время медитаций по несколько дней обходиться без пищи. Утром он выпил стакан молочно-белого сока (многие удивились бы, узнав, что его только что приготовили из ананаса), и переехал в поселок с труднопроизносимым названием. Здесь он увидел огромный храм, построенный в честь многорукого бога, гигантская статуя которого возвышалась над морем. Потом посетил деревню Гокарна в маленьком храме которой хранилась небольшая древняя статуя бога с головой слона. Здесь что-то шевельнулось в душе Кэллоина. Но эта была другая, чуждая ему магия, пользоваться которой он еще не умел. Теперь он перебрался в Панаджи, где его внимание сразу привлекла статуя человека, склонившегося над лежащей перед ним молодой женщиной. Он владел некоторыми приемами самой примитивной магии, и девушка была в его власти.
- Аббат Фариа, он давно умер - в тюрьме, во Франции, - сказал магу проходивший мимо бородач в тюрбане и с кинжалом на поясе.
Кэллоин поднялся на высокий холм и зашел в храм Ханумана, бога-обезьяны. Там положил на алтарь, купленный на улице бутон лотоса, и попробовал собрать какие-то жалкие крупицы тлеющей где-то в самой глубине его сознания магии. Не получилось, и он, горестно покачав головой, признал очередное свое поражение. Но тут на его четках ожил кусочек бирюзы, заряженный им на удачу. Пользоваться камнем во всю его силу было еще нельзя, но обрадованный маг позволил себе небольшую порцию креветок и чашку горячего ароматного напитка, называемого здесь чаем. Когда он вышел к набережной, ветер принес к его ногам купюру в 500 рупий, и это было очень кстати: на самом крупном из остававшихся
