В общем, что-то такое исходило от этих местных людей. Телепаты они, что ли? Или просто сочетание тона голоса, жестов и мимики внушало понимание чувств, которые владели неандертальцами? Кстати, насчёт мимики. Это тоже зря Алина решила, что тут ею не пользуются. Вполне себе — будь здоров. Иное дело, что не всегда внятные выражения у здешних лиц. Всё же не человечьи. Да и что мужиков касается — они же воины, им, видно, полагается морды камешками держать. Что ж поделать — «каменные» люди…
* * *
А вообще-то, как скоро наладилось хоть какое-то взаимопонимание, выяснилось, что никакие это люди не каменные. Наоборот, очень тёплыми и человечными оказались эти арруги-неандертальцы. Хотя даже трудно было выделить что-то особенное, в чём это выражалось.
Во всём.
Вот, скажем, сидят они, впятером с вождём и двумя охотниками, на пороге пещеры и просто смотрят вдаль. На сине-зелёные горы, уплывающие вдаль навеки застывшими волнами.
Просто сидят. Молчат. Знакомых слов для общения всё ещё не хватает, а простыми не выскажешь того, что сейчас чувствуешь. И в то же время такая вокруг тёплая атмосфера стоит, словно… Вот как в магазине, когда с улицы морозной входишь, а тебя между дверями теплом обдувает…
Нет, не так. Это Алина, конечно, себе внушила. Про тепло и про магазин. Никакого особенного духа тут нет. Но вот сидишь так рядом с этими первобытными людьми, молчишь, и чувствуешь, что тебе хорошо…
От доброты их, что ли?
Как только арруги поняли, что имеют дело не с какими-то монстрами, не с уламрами, а просто с детьми, неведомой силой оторванными от своего дома, своих родителей, своего мира… Оторванных и заброшенных к страшным зверям… А уж Гуся-то, освоившись с местными понятиями, постарался донести и о размерах, и об ужасности «ужасных ящеров»… В общем, чужие дети были приняты арругами в своё общество. Стали для них своими.
Так им и сказали. «Рюди, наш дом — ваш дом». Или что-то в этом роде — тут Аля немного додумала за них. Книжное. Но смысл был ясен. И копьями с Сашкой обменялись, чтобы показать, что тот не просто свой, а ещё и свой мужчина в этом племени.
С Алиной, дали понять, тоже будет что-то вроде удочерения, но тут было непонятно, как, что и когда.
С ними не то чтобы стали предупредительными… Пожалуй, тут такого отношения и не знали. Но относились по-особенному. Например, несмотря, на принятые здесь обычаи, усаживали маленьких гостей в круг охотников вокруг костра. Хотя один был по всем их понятиям ещё мал для присвоения звания охотника. А другая — вообще девочка. И их место, по идее — во внешнем круге. Где сидели женщины и дети, дожидаясь, когда кто-то из мужчин протянет им кусок. Ну, или кость с уже объеденными лучшими кусками.
