Вождь понятным жестом пригласил детей присаживаться рядом. От костра пахло одуряюще. Кто говорил, что древние жрали сырое мясо, грубо обжаренное на огне? Здесь был самый натуральный бефстроганов — маленькие кусочки, пропечённые на раскалённом камне. Ничего себе, первобытная «сковородка»!
А переворачивали эти кусочки вполне по-японски — длинными тонкими палочками. И ели тоже с их помощью.
О, это хорошо, обрадовался Саша. Он как раз недавно разучил в суши-баре, как правильно зажимать в пальцах эти неудобные орудия. Должно и здесь получиться…
Кстати, на сей раз по отношению к Алине никакого пренебрежения уже не демонстрировалось. То есть местные женщины тусовались где-то на заднем плане — совершенно молча. Но девочке без звука вручили палочки и предложили приступать к трапезе.
Вот после неё — ужас, как невкусно, когда вместо соли мясо посыпают пеплом от костра! — и начался первый урок местного языкознания.
Вообще, если привыкнуть, язык неандертальцев был несложен.
Во-первых, звукоподражание.
Трава — «шишшр». Будто шелестит при ходьбе. А «идти по траве» — «шшифф». Вроде как шелестишь. Причём именно — по траве. Идти, скажем, по лесу обозначалось иначе — «уширфф».
Деревья — «ширгр». Шуршат, перевёл для себя Саша. Точнее, деревья были — «арширгр»: приставка «ар» означала множественное число. Которое начиналось после цифры двадцать: всё, что превышало количество пальцев на руках и ногах, было — «много».
Кстати, отдельно, в единственном числе слово «дерево» не употреблялось: неандертальцы, как оказалось, были ребятами конкретными, и каждое дерево у них несло отдельное название. К примеру, сосна обозначалась словом «борк», и слово «ширгр» для неё не подходило. И «много сосен» назывались «арборк», но никогда — «арширгр». Зато «деревья» и «лес» обозначались одним словом.
Река была «фис», но озеро, находившееся недалеко от становища неандертальцев, называлось «вода, которая стоит» — «вар-тиит». То есть вода была отдельным понятием, а река, получается, — другим. А «вар» заодно значило и «пить». И таким образом «озеро» можно было перевести вообще как «пьющееся, которое стоит».
Во-вторых, в этом языке была простая грамматика. Указывалось направление: вперёд или назад, вправо-влево. Это же касалось и времён. То есть, «пойдём охотиться» — конструировалось примерно как «(множественное число) идти — вперёд — (множественное число) зверь»: «ар-тон-ра-ар-гыбр». А «вернулись с охоты» соответственно: «ар-тон-ба-ар-гыбр». «Идти-зад-зверь». А если с добычей, то: «ар-тон-ба-дарр». Почти «дар». Забавная похожесть с русским смыслом. Означает — «тяжело». А «тяжело» — слово, которое означает вообще всё хорошее.
