Тут были две стартовые площадки, одна с обычной вышкой, как для русского «Союза», а другая — вроде как с эстакадой, по которой должен был разгоняться корабль-челнок. Корабли, правда, не разгонялись и не взлетали, со вздохом отметил Антон, но всё остальное было почти настоящим. Можно было собрать управляющий бункер — в нём даже горели лампочки. Нужно было прокладывать подъездные пути, коммуникации, строить домики для охраны… Были предусмотрены даже фигурки космонавтов и прочих, причастных к работе космодрома.
Одно немного раздражало — везде, разумеется, были налеплены американские флажочки. Ибо конструктор был привезён из США. А Антон, как и другие мальчишки из их компании, считал, что первой во всём должна быть Россия. В том числе и в освоении Космоса. А потому твердо решил в ближайшее же время заменить все «звёзды и полосы» на своём космодроме российским триколором.
Правда, Антон подозревал, что, в общем, намного дальше в освоении игрушки вряд ли продвинется. Папка, конечно, человек современный… Но всё-таки взрослый. Такая игрушка хороша была бы, наверное, в его детстве. А сейчас… По сравнению с компьютерной в ней слишком мало опций. Правда, мальчик не помнил какой-либо компьютерной игры в космодромы. Ну и что? — вон «Цивилизация» до каких возможностей дошла! Да полно всего!
Затем мама готовила пирог, а они с папой сходили в магазин за сладостями к чаю. Затем был процесс праздничного наряжания сыновьего тела. Заставили надеть белую рубашку с галстучком, так как к вечеру ждали ещё и дедушку с бабушкой. К этому полагались брючки, которые Антон не любил, потому как в джинсах удобнее.
Потом стали ждать гостей.
Первым явился прилизанный до неузнаваемости, но зато одетый — аж завидки берут! — в джинсовый костюмчик Гуся.
Пока мама ворковала, «какой Саша сегодня нарядный, солидный», тот авторитетно сопел, загадочно держа одну руку за спиной. А затем вручил другу роскошнейший подарок — толстенный складной ножик со швейцарским крестом на корпусе.
Антону так хотелось поскорее рассмотреть его — какое же там должно быть количество функций, при такой-то толщине! — что он едва не подпрыгивал, пока его друг влезал в тапки, вежественно — надо же новообретенную марку солидности поддерживать! — отвечал маме на вопросы о своих успехах в школе и получал свой заслуженный стакан колы.
Гуся — это, понятно, было прозвище. Вообще-то фамилия лучшего Антонова друга была Гусев. Но, похоже, единственными, кто его так называл, были учителя. И то, кажется, не всегда. Во всяком случае, их классная разок точно обмолвилась, изловив мальчишку за очередным злодеянием — уже все забыли, за каким.
