— Эдуардо, — раздался поблизости голос, — посмотри, кто здесь, граф Бреначиа. Он спрашивает тебя. — Мария и герцог как-то потускнели.
— Маэстро, — тихо проговорила Пьетра, — это честь.
Ланкона продолжал настойчиво смотреть на нее.
— Вы принадлежите ему? — спросил он, близко наклонившись к ней.
— Он мой покровитель.
— Почему? — с жаром спросил тенор.
Пьетра не знала, что ответить и стоит ли вообще что-то говорить. Она понимала, что вступила на опасную тропу, и чувствовала, как все прочное и надежное прошедших двух лет ускользает из-под ее ног. Однако она и не пыталась вернуться в безопасное место. Не могла ничего поделать.
— Скажите мне, — настаивал Ланкона, — как мог герцог завоевать такую награду, как вы?
Когда ее рука потянулась к бриллианту на груди, он уловил движение и улыбнулся.
— А! И это все? Я дам вам сотню бриллиантов, тысячу.
— Он дал мне гораздо большее, чем бриллианты.
— Я дам вам больше, все, что захотите, все. Пойдемте со мной.
— Это нехорошо, — проговорила она наконец, опустив глаза.
Он взял ее за подбородок и приподнял лицо, чтобы она снова посмотрела на него.
— Синьорита Манзи, мы не дети, чтобы нами управляли условности, и не рабы ограниченной морали. Мне предначертано парить с орлами, и я до сегодняшнего вечера не встретил никого, с кем бы я смог разделить свой полет.
Она вспомнила о последнем даре герцога, булавке в виде феникса — великой птицы, поднимающейся из рубиновых языков пламени в свободный полет. Однако безумные импульсы ее сердца по-прежнему враждовали с уроками в ее сознании.
— Я слишком многим ему обязана, — сказала она. — Я не могу его оставить.
— Вы верите в силу судьбы? Когда судьба говорит нам, куда должны пойти наши жизни, мы больше не можем выбирать наш путь. — Он наклонился ближе. — Первый раз, как только я увидел вас сегодня, я знал, что вы моя судьба, а я ваша. — Он еще ниже наклонился и тихо, чтобы только она могла услышать, пропел строку, от которой все у нее внутри сжалось, когда она сидела в ложе: — «Так будем же любить, небесное созданье». — Он выпрямился. — Утром я пришлю за вами мой экипаж.
Она взглянула на него, сразу не поверив, но целиком подчиняясь. Если экипаж действительно приедет, она сядет в него, подумала Пьетра, потеряв контроль над собой.
Потом она почувствовала руку герцога у себя на локте.
— Пьетра, у нас долгая дорога. Синьор Ланкона, рад был познакомиться с вами. Ваше пение доставило мне наслаждение. — С легкой настойчивостью он увел Пьетру.
