И тогда же объявил ей, что за каждый промах будет посылать одного из ее приятелей-эстонцев на лесоразработки в тайгу, каторжное дело, где долго не выдерживал никто. Так он понемногу убрал всех ее приятелей, и Елена осталась одна…
На этом, однако, мытарства эстонки не окончились. Наоборот, издевательства коменданта становились все более утонченными. Нет мерзости, которую бы он не испытал на ней. Психика ее совершенно расшаталась. Она стала мужененавистницей, Любые ухаживания лиц противоположного пола приводили ее в ярость. Плюс ко всему комендант сделал ее алкоголичкой, спаивая ей спирт и паленую водку, которую производили местные жители.
Потом лагерь после известных тебе событий распустили, и она вернулась в Таллин: а куда еще было ей деваться? Здесь она попала в поле зрения нашего шейха, в ведении которого находилась Прибалтика. Он рассказал мне о Елене, я заинтересовался ею и разрешил привезти сюда. Рукайтис узнала, что шейх вербует добровольцев-снайперов, и одной из первых записалась у него.
— Проверили, как она стреляет?
— Конечно, в первый же день. Действительно, стреляла она бесподобно. Всех стрелков-снайперов превосходила в меткости. Я так думаю, это было у нее от Аллаха всемилостивейшего, никак не иначе. Но психика у нее была страшно смещена. И алкоголизм давал о себе знать: сорвавшись по любому меткому поводу, а то и без всякого повода, она забивалась в какой-нибудь закоулок и напивалась так, что совершенно теряла человеческий облик.
— Где же она водку доставала?
— Знаешь, голь на выдумки хитра. Или, как я переиначил эту поговорку, Де Голль на выдумки хитра.
— Но при чем здесь французский…
— Не перебивай! — прикрикнул Верховный шейх, и Заячья губа стушевался. — Так на чем я остановился?
— Де Голль…
— Ах, да. Итак, Рукайтис напивалась до того, что ее состояние становилось похоже на смерть. Она превращалась в кусок дрожащего мяса. И вывести епе из этого состояния каждый раз становилось все труднее. И знаешь, брат мой по вере, мне становилось так жаль ее, как… Как родную сестренку!..
Заячья губа, в который раз за время сегодняшней аудиенции, потрясся, услышав, что голос Верховного, тот голос, который всегда был полон м еталла, вдруг предательски задрожал.
— А Елена все время рвалась в бой¸— продолжал Верховный шейх. И не куда-нибудь, а именно туда, где правоверные сражаются с русскими, чтобы отомстить этим последним за все, что с ней приключилось.
Слушая рассказ Верховного, Заячья губа проникся сочувствием к этой молодой женщине, на долю которой выпало столько тяжких испытаний. Он чувствовал, что шейх чего-то явно не договариваетИ ему еще больше хотелось с ней познакомиться, услышать ее голос.
