Он был темным и неуклюжим, но на удивление маленьким.
Я думаю, что в наши дни большинство людей уже не помнят, какие маленькие танки участвовали во Второй мировой войне. Его поверхность была выкрашена в черный цвет и местами попорчена ржавчиной, металл кое— где был покорежен. Я знал, что это за танк, возможно, это был «шерман» или что— нибудь подобное. Но это, безусловно, американский танк — на боку виднелись белые звезды. Я двинул по железу ногой — оно гулко загудело в ответ.
По дороге медленно шла женщина с полным ведром молока. Она смотрела на меня и, поравнявшись, поставила ведро на землю остановилась. Она была сравнительно молода, лет двадцати трех — двадцати четырех, на ней был красный костюм. Она выглядела как дочь фермера. Ее руки были грубы от доения коров на холоде и ветру, щеки пылали ярким румянцем, как нарисованные чьей— то умелой кистью.
— Bonjour, mademoiselle, — поприветствовал я ее, и она ответила наклоном головы.
— Вы американец?
— Да.
— Я так и думала. Только американцы останавливаются и смотрят.
— Вы неплохо говорите по— английски.
Она улыбнулась:
— Я работала в Англии, три года.
— Но почему вы вернулись на ферму?
— Моя мать умерла, а отец остался совсем один.
— У него прекрасная любящая дочь.
— Да. — Она опустила глаза. — Правда, я собиралась уехать на следующий день обратно, но мне там было очень одиноко.
Я вновь бросил взгляд на громоздкий разбитый танк.
— Мне сказали, что танк был подбит. А ночью здесь можно услышать разговоры убитых…
Девушка ничего не ответила.
Я немного подождал, затем взглянул на нее.
— Как вы думаете, это правда? — спросил я. — Его подбили?
— Вы не должны говорить об этом, — ответила она, иначе ведро перевернется.
Я бросил взгляд на ее алюминиевое ведро.
— Вы серьезно? Если мы будем говорить о духах в танке, молоко выльется?
— Да, — прошептала она.
Я думал, что слышал обо всем на свете, но это было нечто новое. Здесь, в современной Франции, образованная молодая леди говорит шепотом около старого разбитого «шермана», что якобы привидения из танка выльют ее свежее молоко. Я положил руку на холодное железо и решил, что напал на что— то особенное. Роджер это одобрит.
— А вы сами— то слышали этих духов? — спросил я.
Она отрицательно покачала головой.
— А вы знаете кого— нибудь, кто слышал? Кого— нибудь, с кем я могу поговорить?
Девушка взяла ведро и пошла по дороге. Но я догнал ее и пристроился рядом, не обращая внимания на то, что она не смотрела в мою сторону и не разговаривала со мной.
