— А вы слышали что— нибудь особенное? Я имею в виду, чьи это были голоса?
Отец Антуан осторожно подбирал фразы:
— Это были, по— моему, не человеческие голоса.
Я уставился на него:
— Не понимаю.
— Мсье, как мне объяснить вам? Это были голоса не человеческих духов или человеческих призраков.
Я не знал, что на это ответить. Несколько минут мы сидели в тишине, а снаружи угасал день. Небо приобрело едва заметный зеленоватый оттенок, что предвещало снег. Отец Антуан, казалось, был глубоко погружен в свои мысли. Но потом он поднял голову и спросил:
— Это все, мсье? У меня есть что еще сказать.
— Да, это необходимо. Все это непонятно и загадочно.
— Пути войны всегда загадочны, мсье. Я слышал много рассказов о странных и необъяснимых случаях на нолях битвы или в концентрационных лагерях. Иногда это святые чудеса, когда являются посланники от Бога. Я разговаривал с человеком, который сражался при Сомме, и он уверял, что каждую ночь во сне к нему являлась Святая Тереза. Но опять же, мсье, и существа из ада тоже не дремали и искали свои жертвы; Говорили, что Генрих Раутманн, один из руководства СС, держал у себя собаку, принадлежащую дьяволу.
— А этот танк?
Он развел бледными костлявыми руками:
— Кто знает, мсье? Это выше моего понимания.
Я поблагодарил и собрался уходить. Его комната напоминала темный таинственный склеп. Напоследок я спросил:
— Как вы думаете, это опасно?
Он не обернулся.
— Проявления зла всегда опасны, мой друг. Но величайшей защитой от него была и будет святая вера в Господа нашего.
Я на секунду задержался у двери, пытаясь разглядеть во мраке его фигуру:
— Вы правы.
Я вышел на холодную лестницу, ведущую к выходу, а затем на улицу.
В семь часов, после утомительной поездки по грязным деревням, мимо ферм и необитаемых домов, мимо неподвижных деревьев и замерзших курящихся полей, я добрался до фермы Пассерелей и въехал во двор.
Вечер уже почти угас, когда я вылез из «Ситроена» И подошел к двери дома. Какая— то собака залаяла на другой ферме, на противоположном конце равнины; но здесь было все спокойно. Я постучал в дверь и стал ждать.
Дверь открыта Мадлен. Она была одета в грубую голубого цвета ковбойскую куртку и джинсы. Казалось, она только что закончила копаться у трактора.
— Добрый вечер, — сказала она, но в ее голосе не было удивления. — Вы что— то оставили здесь?
— Нет. Я вернулся из— за вас.
— Из— за меня?
— Можно войти? Здесь холодно, как на Северном полюсе. Я хотел кое— что у вас спросить.
