Я кашлянул. В доме отца Антуана было довольно холодно. Казалось, он экономил не только на топливе, но и на электричестве: в комнате было так темно, что я а трудом различал его фигуру. Единственное, что я отчетливо видел, это серебряное распятие на его груди.
— Я не могу понять, зачем он нам был нужен? Что он делал для нас, американцев? — спросил я.
— Он никогда подробно не объяснял, мсье. Он был связан какой— то клятвой о неразглашении. Но все равно, я думаю, он сам точно не понимал своей миссии.
— Но танки… черные танки…
Старый священник повернулся ко мне, и я заметил странный блеск в его глазах.
— Черные танки — это то, о чем я не могу говорить с вами, мсье. Я делал все, что мог, эти долгие тридцать лет, чтобы танк был убран из Пуан— де— Куильи, и мне все время говорили, что вывезти его отсюда тяжело и неэкономично. Но мне кажется, что на самом деле они слишком боятся трогать его.
— Почему боятся?
Отец Антуан открыл стол и достал маленькую серебряную табакерку.
— Вы нюхаете табак? — спросил он.
— Спасибо, нет. Но не отказался бы от сигареты.
Он протянул мне коробку с сигаретами, а себе в ноздри положил две щепотки табака.
Я закурил испросил:
— Есть что— нибудь у этого танка внутри?
Отец Антуан подумал и сказал:
— Возможно. Не знаю. Тейлор ничего не говорил об этом. Когда они заваривали башню, никому из жителей не разрешали находиться у танка ближе чем на полкилометра.
— Они давали какие— нибудь объяснения?
— Да, — ответил отец Антуан. — Они сказали, что внутри очень мощное взрывчатое вещество и существует опасность взрыва. Но конечно, ни один из нас в это не поверил. Зачем им понадобилось, чтобы викарий отпускал грехи нескольким пудам «ти— эн— ти»?
— Вы верите, что танк — это средоточие неких злых сил?
— Это нельзя назвать верой. Я не встречал никого, кто был бы скептиком более, чем солдат. Зачем в армию был призван священник? Благословлять оружие? Я могу только предполагать, что все, связанное станком, не соответствует законам Бога.
Я не совсем понял, что он имел в виду. Но он произнес эти слова медленно и шепотом в этой темной, мрачной комнате. Меня пробрала дрожь, и я почувствовал какое— то подобие страха.
— Вы верите в голоса? — спросил я.
Отец Антуан кивнул:
— Я сам их слышал. Любой достаточно храбрый человек, подойдя к танку после наступления темноты, может их услышать.
— Вы слышали их сами?
— Да, я ходил туда втайне от всех.
— Один?
Старый священник поднес к носу платок.
— Это моя работа. Последний раз я был около танка три или четыре года назад и провел там несколько часов, непрерывно молясь. Это обострило мой ревматизм, но я теперь уверен, что этот танк — орудие злых сил.
