— Где я нахожусь?
Горничная, словно онемев, молча смотрела на него.
Уильям собрался встать с кровати, но тут же замер, сообразив, что нигде не видит своей одежды. Да, он лежал голый в чужой постели. К тому же был испачкан в крови.
Снова взглянув на горничную, Уильям в смущении проговорил:
— А чья это кровать?
— Мисс Лоув, — ответила горничная, и Уильям в ужасе замер.
Мисс Мары Лоув? Дочери богатого финансиста с таким огромным приданым, что смогла поймать в свои сети герцога?..
И эта мисс Мара Лоув вот-вот должна была стать герцогиней Ламонт, его очередной мачехой.
«Падший ангел»
Лондон
Двенадцать лет спустя
Есть особая красота в моменте, когда кость встречается с костью или же с плотью; она рождается в миг яростного соприкосновения кулака с челюстью, а также в тот миг, когда кулак глубоко вонзается в живот и из груди человека вырывается глухой стон. Те, кто получает наслаждение от этой красоты, — дерутся.
Впрочем, некоторые дерутся и ради удовольствия. Ради мгновения, когда соперник падает на пол в куче опилок — падает, лишившись силы, дыхания и чести.
Другие же дерутся ради славы. Ради мгновения, когда победитель, покрытый потом, пылью и кровью, возвышается над своим побитым противником.
Есть и такие, которые дерутся ради власти и богатых трофеев.
Но герцог Ламонт, в самых темных уголках Лондона известный как Темпл, дрался ради покоя.
Он дрался ради минуты, когда не остается ничего, кроме мышц и костей, движения и силы, ловкости и ложных ударов. Ради того, как животные инстинкты отрезают внешний мир, заглушают рев толпы и воспоминания, оставляя только дыхание и собственную мощь.
Он дрался, потому что все эти двенадцать лет только на ринге познавал правду о себе и о мире.
Физическая сила чиста. Все остальное — запятнано. И осознание этого делало его лучше.
Непобежденный никем в Лондоне (а многие бились об заклад, что и в Европе), именно Темпл, обмотав костяшки пальцев полосками ткани, каждый вечер стоял на ринге, и его едва зажившие раны готовы были снова кровоточить. Там, на ринге, он смотрел в лицо своим противникам (каждый вечер новому), и каждый из них верил, что сможет взять над Темплом верх.
Каждый считал, что он-то и есть тот человек, который побьет великого и непобедимого Темпла, заставит его рухнуть на пол самого большого помещения в самом престижном игорном доме Лондона.
Могучее притяжение «Падшего ангела» основывалось на десятках тысячах фунтов, что проигрывались здесь ежевечерне, а также — на пороках и грехах, взывавших к Мейфэру на закате солнца, взывавших к мужчинам, титулованным и богатым, к тем из них, кто имел слабость к стуку костей, шелесту карт на зеленом сукне и к вращению колеса рулетки.
