те же две арки тот же тенистый двор
с угловатой вытяжкой из чрева метрополитена
в нём теперь живут совершенно другие люди
между арок теснятся чисто вымытые авто
под моими окнами та же футбольная коробка
где я бегал полузащитником дворовой команды
я нечасто забивал но у нас были и лучшие голеадоры
моя задача разрушить вражескую атаку
перерезать пас в штрафной как чертяка из табакерки
вывинтить мяч и отправить в белый свет как в копейку
здесь случались драки и разбивались окна
и девочка из 6-го "Б" смотрела из-под ресниц
и конечно были проигрыши всухую
и кричала мама с балкона - пора обедать
здесь могла бы находиться ваша реклама
как прочёл бы всякий на растянутом полотнище
через подсосенский переулок на который я
как вы поняли вышел
а ещё потрясающее по своей лирической силе
описание всех этих арок пилястров
выщербленной кирпичной кладки
всего чего касалась рука мальчика
бывшего когда-то мной
а также список примет нового времени
в виде нелепых табличек и вывесок
курсы духовного роста фьюжн-кафе
экологический бизнес-ланч
но внезапно я заметил что пишу
эти пламенеющие строки
каким-то дурацким неритмизованным верлибром
который не люблю и презираю как жанр
и тогда с досады пнул пустую пластиковую бутылку
она описала длинную красивую дугу
и приземлилась точнёхонько в открытый мусорный бак
Теплород
по дождливому граду пройдёшь налегке
толерантный насквозь но с отвёрткой в руке
до табачной палатки
уместив в сантиметр погонной строки
тепловозов перервы ночные гудки
и газельи глаза азиатки
суетливо мелькают огни впереди
но паскудное чувство засело в груди
что тебя обокрали
что не выпить уже нам с тобою вдвоём
где пространству придали не смысл но объём
трубы хладные теплоцентрали
здесь обрящешь себя и найдёшь поутру
весь скукожен и гол на холодном ветру
и подобен вороне
где метёт по асфальту чужая метла
где застыл человек не дожив до тепла
на пустынном перроне
Bestiarum
постмодернист красивый сам собою
заходит в магазин
в дом немезид всегда готовых к бою
и мнемозин
он меж витрин скользит благоговейно
а ночь нежна
бутылка тридцать третьего портвейна
ему нужна
сидит на кассе гордая электра
блюдёт металл
она владеет всем оттенком спектра
и правит бал
с купюры крупной он не просит сдачи
он так привык
ведь ждёт его холодный сумрак дачи
и лиля брик
постмодернист сошёл на полустанке
а путь далёк
но с ним души прекрасные останки
и бутылёк
какой за нами бдит бинокль ночи
чей слышен крик
