Впрочем, следовало бы сделать еще одно уточнение. Две человеческие сущности разделены не только Индивидуальными Реальностями, но и Реальностью, то есть средним контуром, я-отождествленными ролями. Однако структура среднего контура также не однородна, поскольку я-отождествленное поведение может быть как «усвоенным» в процессе социализации, так и детерминированным биологически, и если первая указанная нами группа я-отождествленных ролей сравнительно искусственна, то вторая, опять же сравнительно, более естественна. И если первая служит значительным препятствием к индивидуальным отношениям, то вторая в меньшей степени им препятствует, и она – та, с искажениями которой нам все-таки придется смириться. Иными словами, мы в определенной степени ограничены в возможности вступить в «чистые» индивидуальные отношения. Это нужно знать, чтобы избежать бессмысленных идеализаций и не принимать иллюзию за истину.
Впрочем, для индивидуальных отношений не так важна «чистота», сколь симметричность, поскольку иллюзии плодятся в том зазоре между соприкасающимися поверхностями, который возникает при отсутствии полной комплементарности. К сожалению, нам, как правило, недостает именно комплементарности, а отсутствие соответствия есть признак неадекватности, которая и ответственна за рождающихся монстров, которые тоже любовно зовутся нами «чувствами» – этими эмоциями, распятыми на конструктах представлений (данные представления составляют основной массив Индивидуальной Реальности). Иными словами, если мы и имеем противников, злопыхателей, которые не допускают нас к индивидуальным отношениям друг с другом, то искать их нужно в первую очередь в Индивидуальной Реальности, в я-неотождествленных ролях, которые, и это надо признать, иногда столь милы и желанны, что мы готовы принять их за нечто чрезвычайно существенное, нечто абсолютно реальное, эманацию самой реальности. Тогда как это лишь один из ликов нашей Индивидуальной Реальности, наши я-неотождествленные роли, наши «я», которыми мы хотели бы быть.
Все наши бесплодные стремления обладать истинным знанием, быть искренними, верными, по-настоящему любящими, как это ни парадоксально, безмерно и вероломно отделяют нас от того, к чему мы таким образом стремимся и что, хотя и не в том виде, как это нам представляется, хранится и может открыться в индивидуальных отношениях. Всякое содержание, сколь бы красивыми, достойными и почтенными ни казались нам его формы, – есть бегство от того, что действительно существенно, на этом погорели и патриархи идеализма, и апологеты материализма. Содержание само по себе затемняет существующее (существующее своим существом, процессуальность), поскольку содержание само по себе, самим фактом своего наличия, актуализирует способ существования познающего, следовательно, начинают работать линзы и сита (средний контур), но содержание, облеченное в формы разума, и вовсе запирает существующее (существующее своим существом, бытийствующее) на амбарный замок представлений собственного производства (внешний контур). Как это ни странно прозвучит для «человека разумного», но чем меньше он пытается знать, тем более его существование достоверно, таким он ближе к миру сущего, ибо не выделяет себя из него.
