. Достижение такой способности – быть Теперь – закрепляет осознание, теперь оно постоянно с нами, это не просто единичное внезапное и кратковременное инсайтирование, а принадлежность и этой целостности (согласно гештальтистам), и проникновение в суть (следуя дословному переводу «инсайта»), и переживание жизни (как у Я. Морено), и постоянное осознавание (гештальтпсихотерапия и другие).
Этим достигается полное растворение, но не в сущем, с полным самоуничтожением, как может предположить логик, а в реальности отношений. И это принципиально важно, поскольку, растворяясь, мы, казалось бы, теряем свою индивидуалистичность, но это, на самом деле, это вовсе не означает, что мы теряем себя. Уничтожение видимого и воспринимаемого не означает уничтожения как такового. Не случайно Будда называл мысль о том, будто бы Нирвана – это уничтожение, «дурной ересью». Обычно есть воспринимающий и воспринимаемое, такое «раздвоение, – говорит Д. Судзуки, – помогает нам прийти в контакт с реальностью, заставить ее удовлетворять наши физические и умственные потребности, но в действительности это никогда не затрагивает наших сокровенных интересов. Для удовлетворения последних реальность должна быть постигнута в непосредственном переживании»>60 отношений того, что обычно разделено надвое нашим сознанием, – воспринимающего и воспринимаемого.
То, что мы здесь называем «растворением», – это непосредственное переживание отношения. Именно принадлежность отношениям, а не тому, что стоит по его сторонам и как бы образует его, стирает грани. Это позволяет нам говорить о том, что в реальности полных индивидуальных отношений нет разделения на индивидуальные отношения с собой, другими, миром – они целостны и не дифференцированы, они полны.
Пребывание в «абсолютном настоящем» требует от нас полностью отказаться от всякого мира идей, оно избавляет нас от пут причин и следствий, а значит, избавляет и от страдания. Избавление от страданий – краеугольный камень буддийской философии, и, казалось бы, именно к нему сводится весь труд личностного развития и именно это является результатом заветного Пробуждения. Тот, кто именно таким образом понял буддизм, вправе обвинить его и в эгоизме, и низвержении этических начал, что, кстати, и сделал Н.О. Лосский в своей работе «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция». Впрочем, его позицию, казалось бы, поддерживает не только этот вывод, но и совершенно «очевидная» внутренняя замкнутость восточного философа. Однако, подобные выводы поспешны.
