«Санта Мария», «Пинта» и «Нинья» вполне удовлетворили Колумба. Несомненно, это были лучшие суда, какими располагал Палое. Колумб издержал на экспедицию большую часть суммы в 1.140 тысяч мараведов, отпущенной ему королевской казной. Все ассигнование не превышало 6 тысяч золотых рублей. Израсходование такой суммы не могло причинить больших затруднений кастильскому казначейству. Поэтому рассказы о бриллиантах, будто бы заложенных королевой ради оснащения экспедиции, нужно отнести к поэтическим вымыслам.
«Санта Марию» должен был вести сам Колумб, начальник всей флотилии. Кормчим этого флагманского судна был назначен Хуан де ла Коса, его владелец, а штурманом — Санхо Руис. Капитаном «Пинты» согласился быть Мартин Алонсо Пинсон, кормчим его брат — Франсиско. Командовать «Ниньей» должен был третий из братьев Пинсон — Висенте Яньос, кормчим ее стал собственник каравеллы Хуан Ниньо.
Общее количество матросов, завербованных для экспедиции, достигло девяноста человек. Матросы из Паласа и близлежащих портов нанялись на «Пинту» и «Нинью» под команду Пинсонов. У Колумба на «Санта Марии» оказался разношерстный сброд, обещавший мало хорошего. Вся экспедиция насчитывала сто двадцать человек. В числе отплывающих были королевский нотариус, врач, знаток горного дела, историк, небольшой воинский отряд, слуги. Как это ни странно для тех времен, Колумб не взял ни одного священника. Зато не забыли переводчика — крещеного еврея, знавшего латинский, греческий, еврейский, арабский, коптский и армянский языки. На него возлагалась ответственная задача посредничества между Колумбам и монгольским ханом. Королева передала Колумбу для вручения Великому Хану длинное, составленное в торжественных выражениях, послание. В нем Изабелла красноречиво доказывала превосходство христианства над язычеством и приглашала Хана и его подданных принять крещение.
Незадолго до отплытия Колумб обещал от имени Изабеллы годовую ренту в 10 тысяч мараведов тому из участников плавания, кто первый увидит землю Индий.
Настал канун отплытия экспедиции. Еще раз проверили мачты, паруса, снасти. Отслужили молебен, окропили святой водой экипажи, корпуса судов. Можно было отправляться в путь. 2 августа вечером Колумб усердно бил поклоны в портовой церкви, а в кабаках царил пьяный разгул. Матросы, робевшие, как дети, перед ожидавшими их испытаниями, не выпускали из рук винных кружек. Когда подошло время посадки на борт, начались раздирающие сцены прощания матросов с их семьями и подругами. Над отплывающими причитали, как над покойниками.
