— Разбудил? — спросил Ярунчиков. — На охоту решил тебя пригласить. Мой чех выехал на мотоцикле с коляской, надо помочь проследить. Ты понял?
— Понял, немедленно еду, — ответил Боженко.
— Присоединяйся за Прилуками в направлении Сенчи. Должен успеть нагнать. Грузовик следом идет, не перепутай. Зверя не спугни и без меня не бери. Ну, ни пуха!
Очень сложно было сопровождать Хопека на открытом месте, но еще труднее на лесистых холмах близ реки Суды. Свет от фары мотоцикла пропадал, и не понять было, едет он или остановился. А остановку его в укромном месте предполагали: радист, по расчетам, уже должен был выходить на связь. С риском оперработники продолжали ехать вслепую и, обнаружив, что отстали от мотоцикла слишком далеко, прибавляли ходу. И вдруг поняли, что Хопек свернул на полевую дорогу к темнеющему неподалеку лесочку. Увидели, как погасла фара…
Близилась полночь.
…Прочитав дешифрованную радиограмму, Ярунчиков облегченно вздохнул. Наконец-то дождались: Хопек передал содержание фиктивного приказа!
— Клюнул все-таки, паразит! — воскликнул бригадный комиссар, перечитывая текст:
«Приказ командующего округом. 123-й авиационный полк передислоцируют из-под Днепропетровска в Ровно. Срок до 10 мая. Указаний главного нет. 673».
Ярунчиков заходил по кабинету, потирая руки, словно стараясь умерить нахлынувшую радость, ни о чем не думая, только чувствуя сверхудачу. Какие уж тут мысли! Но надо было срочно связываться с Михеевым. И Никита Алексеевич направился к телефону.
* * *
Холода прошли, пригрело солнце, и днем стало жарко. А Стышко припас себе для маскировки под летчика даже меховые унты. Они не пригодились. Перед тем как выйти из особого отдела в новенькой авиационной форме, он предварительно справился, где находится Осин — тот оказался у себя в конторе, и Василий Макарович отправился на встречу с Риммой Савельевой. На голове его красовалась фуражка с летной кокардой; на рукавах гимнастерки поблескивали золотистые угольнички галунов, соответствующие капитанскому званию; в голубых петлицах — шпала с пропеллером. Василий Макарович шагал собранно, стараясь не сутулиться и выглядеть браво, по-авиаторски. Только что он говорил с Риммой Савельевой по телефону, передал ей привет от мужа, сообщил, что привез ей посылку, а поцелуй передать ему не доверили. Римма рассмеялась и ответила, что поцелуи спрятаны в посылке, а это значит — они находятся в руках у того, кто ее привез.
Они условились встретиться возле большой клумбы в сквере, неподалеку от дома Савельевой.
