Но странное дело, с трудом сдерживая раздражение и ярость, он все-таки упорно продолжал вдалбливать им основы зоологии. И чем прочнее было непонимание или равнодушие учениц, тем упорнее хотелось Альфреду расшевелить их, зажечь в них хоть искорку…
Борьба между равнодушием одних и страстностью другого шла долго. И победил Брем. Все чаще стал замечать он, что в глазах этих «гусынь» или «верблюдиц», как часто про себя он называл своих учениц, появлялось любопытство, интерес к тому, о чем он рассказывал, все осмысленнее были их вопросы, все содержательнее ответы.
К концу учебного года Брем стал чуть ли не самым любимым преподавателем в гимназии, хотя по-прежнему нередко позволял себе повышать голос. Но теперь на него уже не обижались, а именитые папаши, еще недавно приезжавшие к директору гимназии с жалобой на преподавателя зоологии и географии Брема, начали делать попытки покороче познакомиться с ним.
Однако популярным, известным в Лейпциге человеком сделал Брема Эрнст Кейль, точнее журнал, который он издавал.
Однажды Альфред получил коротенькое письмо: его просили прийти в редакцию журнала «Садовая беседка» для переговоров о сотрудничестве в этом журнале. Через несколько дней Брем отправился к Эрнсту Кейлю, хотя уже твердо знал, что сотрудничать в журнале не сможет. Он внимательно прочитал вышедшие ранее номера «Садовой беседки» и, кроме душещипательных рассказов, поваренных рецептов и советов тем, кто вяжет, ничего не обнаружил. Правда, иногда попадались и научно-популярные статьи, но написанные так, что с первых же строк выдавали невежество их авторов. Все это он прямо и сказал издателю, едва переступил порог редакции. Эрнст Кейль не только не обиделся, а крепко пожал руку Альфреду и весело рассмеялся.
— Честное слово, именно таким я вас и представлял, — сказал он, усаживая Альфреда в кресло, — мало того, я почти точно угадал, что вы скажете, придя в редакцию.
— А разве я не прав?
Кейль стал серьезным.
— Да, вы правы, — сказал он, — к сожалению, правы. Не мне объяснять вам, что собой представляет и чем интересуется большинство нашей читающей публики, и я вынужден считаться с этим хотя бы потому, что хочу издавать журнал. Но я хочу не только издавать журнал для чтения обывателей — я хочу, чтоб он приносил пользу, воспитывал…
— Те статьи о природе, которые я читал, вряд ли принесут пользу, — перебил его Брем, — их писали люди, никуда дальше окрестностей Лейпцига не выезжающие, однако осмеливающиеся писать об Африке и Азии, о слонах и леопардах…
