Дубицкий захохотал хриплым, удушливым смехом, от которого заколыхалось все тучное туловище.
– Однако, – сказал Логин, – наблюдательность вашего превосходительства изощрена.
– Да-с, любезнейший Василий Маркович, повидал я людей на веку. Вот вы с мое поживите, так у вас ни зуба, ни волоса не останется, а я, как видите, еще не совсем развалина.
– Вы замечательно сохранились, Сергей Иванович, вам еще далеко до старости.
– Да-с, я старого лесу кочерга. В мое время не такие люди были, как теперь. Теперь, вы меня извините, слякоть народ пошел; а в мое время, батюшка, дубовые были. Ну-с, так чем могу служить?
Логин начал объяснять цель своего прихода. Дубицкий прервал с первых слов, даже руками замахал.
– Да, да, знаю! Почуяв, бывший учитель, как не знать, сокол ясный! Уволен, уволен. Пусть себе отправляется на все четыре ветра, мы к нему никаких претензий не имеем.
– Но, Сергей Иванович, я бы просил вас на первый раз быть снисходительным к молодому человеку.
– Что вы мне про первый раз толкуете! Кто человека первый раз укокошит, тоже снисходительно отнестись прикажете? Или по-вашему, по-новому, не вор виноват, а обокраденный, ась?
– Вина молодого человека, ваше превосходительство, зависела только от его неопытности, если можно назвать ее виною.
– Можно ли назвать виною! – воскликнул Дубицкий. – Вы изволите в этом сомневаться? Это – неуважение к старшим, это дурной пример для мальчишек. Их надо приучать к субординации.
Дубицкий сердито пристукнул кулаком по ручке кресла.
– Он хотел приветствовать исправника, – с некоторою вялостью заговорил опять Логин, – оказать ему почтение, да только не знал, как это делается. Да и, право, не большая вина; ну, первый руку подал, – кому от этого вред или обида?
– Нет-с, большая вина! Сегодня он с начальником запанибрата обошелся, – завтра он предписанием начальства пренебрежет, а там, глядишь, и пропагандою займется. Нет, на таких местах нужны люди благонадежные.
– Конечно, – продолжал Логин, – наш исправник весьма почтенный человек…
Дубицкий хмыкнул не то утвердительно, не то отрицательно.
– Нам всем известно, что Петр Васильевич вполне заслуженно пользуется общим уважением.
– Насколько могут быть уважаемы исправники, – угрюмо сказал Дубицкий.
– Но, Сергей Иванович, лучше бы ему великодушно оставить это и не так уж сердиться на молодого человека. И так ведь могло случиться, что Петр Васильевич сам подал повод.
– Чем это, позвольте спросить? – грозно воскликнул Дубицкий.
