Поэзия рабочего удара | страница 71
Пьяный разгул увлекал… увлекал до бессилья. Пир истомил их, устали они.
Мирно, покойно дремали.
Совсем безмятежное, тихое утро…
Вдруг с наших, казалось, умерших постов началась перекличка:
барабанили зорю.
Музыка замков дала перебой:
«Нет, не придет, не воскреснет».
Дала перебой и затихла. Совсем замерла ожиданьем… А с нашего берега звонко неслось:
«Мы снова, мы снова идем. Мы прямо с работы, мы с душных заводов, чумазые, с шахт и из темных подвалов. И прямо на светлый пир».
Светало… На замках тревожно играли и бились ночные огни.
А по небу шла, расходилась, как вольная песня, заря, то тихо верха облаков зажигала надеждой, то дерзким пожаром рвалась, огнем обнимала холодное небо.
Идем мы и дышим мятежной отвагой.
Просятся, рвутся, летят и поют переливы восторженных слов.
Мы идем! Нам нельзя не идти; встали мрачные тени недавно разбитых бойцов; поднялися живые преданья былого – сраженные раной отцы.
Мы за ними.
Совсем впереди, и сильней, и отважней, чем мы, зашагали пришедшие в жизнь молодые борцы.
А вот наши подруги – друзья по станку.
В руках они счастье свое дорогое – детей принесли. И смотрите: от груди едва оторвался ребенок, а делает радостный взгляд к небесам, вольные всплески ручонок, к новому миру он рвется.
Идем, и бежим, и несемся громадой своей трудовой.
Нас ничто не страшит: мы пути по пустыням, по дебрям проложим!
По дороге – река… Так мы вплавь! По саженям… отмахивать будем и гребнистые волны разрежем.
Попадутся леса… мы пронижем и лес своим бешеным маршем!
Встретятся горы… До вздохов последних, до самых отчаянных рисков к вершинам пойдем. Мы возьмем их!
Мы знаем, – заколет в груди… Но великое с болью дается.
Для великого раны не страшны.
До вершин доберемся, возьмем их!
Но выше еще, еще выше! В победном угаре мы с самых высоких утесов, мы с самых предательских скал ринемся в самые дальние выси!
Крыльев нет?
Они будут! Родятся… во взрыве горячих желаний.
О, идемте, идем!
Уже в прошлом – осенняя, дикая, пьяная ночь. Впереди – залитая волшебною сказкой, вся в музыке тонет, вся бьется, как юное счастье – свобода.
Идем!
Машина
Гудки>*
Когда гудят утренние гудки на рабочих окраинах, это вовсе не призыв к неволе. Это песня будущего.
Мы когда-то работали в убогих мастерских и начинали работать по утрам в разное время.
А теперь, утром, в восемь часов, кричат гудки для целого миллиона.
Теперь мы минута в минуту начинаем вместе.
Целый миллион берет молот в одно и то же мгновение.
Первые наши удары гремят вместе.