Трансваальцы, на горы!
Механики Чикаго, вы достроили чудовищный мост для канала. Пустите по нему поезд – мост заиграет, как арфа.
А потом веселым маршем на сходку, на сходку мировую.
На лучшую площадь Европы.
Бежим, задыхаясь.
И ударьте хором: «Люди, гудки, клокочите, печи, пойте, каменные дамбы!»
– Отставить. Учитесь прерывать свой гомон во мгновенье.
И кверху же руки, механики-рабочие.
– На полюсе созданы стропила. Выше гор.
Там волшебники…
Летом на полюсе нет ночей, черные стропила в синем свете играют, как призраки, ходят за небом и встают черным миражем над раскаленной Сахарой.
Сильнее… Сильней по стропилам.
Ломим.
Дымим.
Закаляем.
– Это дома. Дом на дом, колонна на колонну, ворота на ворота. Выше неба, до звезд.
– Это шахты.
– До лавы, до самого жаркого безумия земли… роем.
– Княжеский город… Толпы дворцов…
– Снести их немедленно. По нашим планам здесь проходит аллея с вишневыми садами по бокам… Через всю Европу. Прогулка через материк будет недурна для уставших.
– Там болота.
– Нам не до шуток: разрыть их, осушить, поставить домны, осветить леса.
– Что за странность? Тут нелепая насыпь, железная дорога.
Подать ее верст на сто.
Но тише – священная минута: надеваем рабочие блузы.
Гудим враз на весь мир.
И заносим удары мгновенно.
По убогим мастерским везде ли, везде ли заложен динамит?
– Взрывайте бесстрашно.
Хороните вместе с ними тухлые города без дыма и грохота.
А потом собирайте все лучшие чудовища-заводы, бурлящие домны, смелые мосты, вызывающие краны, необъятные корпуса, собирайте их на каменный, на железный митинг.
И в тысячу верст длины.
В сто верст ширины.
Скандально громадный сверхколосс.
Построим завод.
Его постройка – мировой радостный конгресс работников.
Он сам ошеломлен собой.
Вот он, он вырос, он построен.
Он в дыму: горячий и родной смрад его подземного сердца уже дурманит миллионы.
Целые тысячи выбегают из мастерских смотреть на центральные крыши. Беса. Беса силы и напора мы хотим.
Наивная молодежь, раззадоренная песнями труда, хотела спорта работников.
Крыша рухнула.
Из глубины кузниц вставали налитые работой серые бетоны, грузно задрожали, и весь живой миллион завода наполнили трепетом мускулов.
– Шатунов, шатунов нам! – немедленно переменила фронт молодежь.
– Стальных! Мы хотим отдаться этим мгновеньям.
– Силы и подъема.
В воздухе пронесся гигант – коленчатый вал, и с ним яркие, налитые синеватой кровью, шатуны.
Они взбесились и каленым шепотом заполнили своды, двери и туннели завода.
