Мастерская человеков | страница 5



В двадцатые годы Ефим Зозуля продолжал напряженно писать. Его уже тянуло к большим формам – романам. Но то, что он хотел сказать своему читателю, оказалось непроходимым для советской цензуры.

В этой книге читатель может прочитать один из двух писавшихся романов – «Мастерская человеков». Не испугайтесь «паровозиков» – двух авторских предисловий, которые, он надеялся, вывезут роман к читателю. Не помогло. Как и ссылка на какую-то речь Сталина на последних страницах. Цензура была уже изощреннее и беспощаднее, чем в двадцатые годы. Критики «в штатском» сразу же дали сигнал, что под видом фантастического романа высмеивается как механистическая, так и идеологическая попытка искусственно создать нового гомункулуса – «идеального человека». Читаешь, какой «материал» для этих опытов находили герои Е. Зозули – ученые в СССР, и понимаешь всю абсурдность этого эксперимента.

Надеемся, что инициатива в возрождении интереса к творчеству Ефима Зозули, проявленная в Одессе, во Всемирном клубе одесситов, найдет продолжение в Москве, что будут опубликованы тексты, хранящиеся в Российском государственном архиве литературы и искусства, что читатель сможет оценить этого писателя, во многом опередившего свое время.

В 1928 году в автобиографии Ефим Давидович Зозуля писал:

«…хочу много работать. Хочу долго жить. Литература – тягучее, хлопотное, длинное предприятие. Для того, чтобы серьезно заняться ею, нужно 40–50 лет, а для этого надо дожить хотя бы до 75 лет…»

Судьба распорядилась иначе, он погиб пятидесятилетним. Но в литературе успел поработать.

Взглянул на списки тысяч книг, предлагаемых Интернет-магазинами. И вновь повторил про себя: много званых, но мало избранных. А я убежден: место Ефима Зозули среди избранных.

Евгений Голубовский

Декабрь 2011

Рассказ об Аке и человечестве

1. Были расклеены плакаты

Дома и улицы имели обыкновенный вид. И небо с вековым своим однообразием буднично голубело над ними. И серые маски камней на мостовых были, как всегда, непроницаемы и равнодушны, когда очумелые люди, с лиц которых стекали слезы в ведерки с клейстером, расклеивали эти плакаты.

Их текст был прост, беспощаден и неотвратим.

Вот он:

«Всем без исключения.

Проверка прав на жизнь жителей города производится порайонно, специальными комиссиями в составе трех членов Коллегии Высшей Решимости. Медицинское и духовное исследования происходят там же. Жители, признанные не нужными для жизни, – обязуются уйти из нее в течение двадцати четырех часов. В течение этого срока разрешается аппелировать. Аппеляции в письменной форме передаются Президиуму Коллегии Высшей Решимости. Ответ следует не позже, чем через три часа. Над ненужными людьми, не могущими по слабости воли или вследствие любви к жизни уйти из нее, приговор Коллегии Высшей Решимости приводят в исполнение их друзья, соседи или специальные вооруженные отряды.