— Садитесь здесь, чего стоять, в ногах правды нет, — не говорит, поет Раиса и усаживается на свою девичью постель, совсем не следя за разбегающимися полами халатика.
Вячеслав отводит взгляд от круглых розовых коленей. Он готов выслушать очередную просьбу хозяйки, но происходит неожиданное. Раиса вдруг утыкается лицом в его плечо и начинает беззвучно плакать. А его рука сама собой охватывает вздрагивающие от рыданий теплые плечи хозяйки, гладит ее по волосам, голос выводит успокаивающие, нежные слова:
— Ну, полно-полно… Не надо так убиваться… Все устроится. Расскажите мне все, и я… постараюсь… все, что могу… Вы же знаете, как я к вам…
А она как будто и впрямь знает и чувствует то, чего нет на самом деле, и доверчиво прижимается к Вячеславу. «Но к чему это?» Мягким движением он отстраняет девушку, пересаживается с кровати на стул. Говорит:
— Вы знаете, Раиса, вчера в лесу я слышал и второй выстрел. Кто это стрелял? Тоже Барыкин? Но он ведь не мог убить Святского холостым зарядом? Так? Тогда почему же я должен молчать о первом выстреле? Зачем вы взяли из моей тумбочки этот бумажный пыж? И вообще, что происходит? Какое это все к вам имеет отношение?
Раиса выпрямилась, запахнула халат. Ей показалось этого мало. Потянула на себя покрывало, закуталась, сказала упавшим голосом:
— Вы правы. Я, кажется, потеряла голову. Костя ни в чем не виноват. Я знаю, он не мог причинить Святскому никакого вреда. Просто не мог.
— Ночь вы провели с ним? — с грубой прямотой спросил Вячеслав.
В ее глазах вспыхнул огонь. Видимо, собралась ответить резкостью, но передумала.
— Все гораздо сложнее, чем вы думаете. До встречи с Костей у меня был другой человек. Я любила его, хотела за него выйти замуж, но он не хотел. А теперь… Когда мной заинтересовались другие…
— Святский и Барыкин?
— Сами знаете. Тот, прежний, теперь умоляет меня выйти за него замуж. Угрожал разделаться со Святским. Вчера у нас было объяснение. Я отказалась выйти за него. Был скандал. Еле вырвалась. А тут Костя. Пьяненький, и с ружьем. Он следил за мной. Он был в таком состоянии… Его нельзя было оставлять одного. Я проводила его в сторожку. Время было позднее. Вот и заночевала.
Вячеслав отвел глаза в сторону.
— Извините. Это ваше личное дело. А вот пыж… Вы взяли его из ящика прикроватной тумбочки. Зачем? Вы не должны были этого делать.
На лице Раисы появилось скучающее выражение.
— Что это вы… «С кем?» «Зачем?» «Да почему?» Я, кажется, взрослая. И отчет давать не обязана. Не брала я пыжа. Может, тряпкой смахнула, когда пыль вытирала?
