Он вышел из комнаты. Бумажный пыж положил в ящик прикроватной тумбочки. Почему не выбросил? И сам не знал.
Взглянул на часы. Святский опаздывал уже почти на час. Вячеслав ощутил беспокойство. Вдруг подумал: там, в кромешной тьме, главный инженер может натолкнуться на Барыкина — своего соперника, вооруженного и наверняка нетрезвого. Трезвый не станет палить в окно.
Накинул на плечи куртку. Проходя мимо Раиной комнаты, задержался, легонько стукнул в дверь. Ему не ответили. Заглянул внутрь комнаты. Девушка стояла у зеркала. Быстро обернулась. Сердито сказала:
— Нельзя. Я раздеваюсь.
Вячеслав удивился: ему показалось, что Рая, наоборот, одевается. Зачем ей понадобилось говорить неправду?
2
Он шагнул с крыльца. Небо затянуло тучами. Тьма быстро сгущалась. В пяти шагах ничего не было видно. Лес угрожающе шумел. На мгновение появилось желание вернуться в теплый уют Дома приезжих. Но он заставил себя двинуться вперед.
Миновал подлесок, вышел на опушку, к зданию общежития. Здесь жили лесорубы. Длинный прямоугольник со светящимися квадратами окон казался сейчас «Титаником», несшимся навстречу айсбергу.
Вячеслав остановился у подъезда. На столбе под порывами ветра гремел фонарь, желтые круги света метались по земле.
Темная фигура выскочила из-за угла общежития. Человек, заметив Грачева, метнулся в сторону. Вячеслав узнал сторожа Сидоркина. Почему он бежит не к конторе, где ему пора заступать на дежурство, а в противоположную сторону? Что он забыл в общежитии?
Вячеслав решил задать этот вопрос самому Сидоркину, а заодно узнать, где Святский. Но догнать его не удалось. Сторож быстро шмыгнул в подъезд.
Из-за деревьев вышел высокий широкоплечий мужчина, достал из кармана сигарету, ладонью прикрыл ее от ветра, закурил. То был бригадир Клычев. Вячеслав подошел, поздоровался.
— А, это вы? — без всякого удовольствия произнес Клычев и оглянулся: не видит ли их кто? Или наоборот, сам кого-то высматривал. — В такую погоду лучше дома сидеть.
— Но вы же покинули родной кров… Вот и я решил прогуляться.
Но Клычев не склонен был к балагурству.
— У нас тут такие края… Ненароком и пострадать можно, — в голосе его почудилась Вячеславу угроза.
— Пострадать? Это от кого? — Вячеслав не любил, когда его пугали. Трехгодичные занятия в кружке самбистов закалили его характер.
— На дерево налетите или угодите в яму. Всякое бывает… — продолжал Клычев. Странно, при прошлой встрече на залитой солнцем делянке и потом, в вагончике, бригадир показался ему симпатичным — сильным, волевым, ровным в отношениях с людьми. Сегодня сила и воля оставались при нем, вот только симпатии Клычев не вызывал: хмурый, мрачный, он источал угрожающие токи. Против кого направлена эта угроза? Против него, Вячеслава? Вряд ли… Кому он тут мешает?
