.
Между тем как Господь молился в уединении и тишине на горе, святые апостолы, от утомления и усталости немоществуя плотию, погрузились в глубокий сон. Они пробудились от действия чрезвычайного света и увидали славу Господа: во время молитвы Он преобразился весь; вид лица Его изменился, и оно просияло, как солнце; одежды Его сделались белыми, как снег, весьма белыми, как на земле белильщик не может выбелить, – блистающими, как свет. По изъяснению блаженного Феофилакта, это не было «существенное изменение вида Христова, но озарение Его неизреченным светом»[171]. Господь показал «сокровенную под плотию молнию существа Своего и Божественного благолепия»[172], так что «из плоти исходили лучи Божества»[173], виден был «огнь невещественный, не опаляющий тела»[174], и «Христос возсиял в Отеческой славе, как присносущное сияние»[175]. «Хотя, – рассуждает святой Иоанн Дамаскин, – святое тело никогда не было чуждо Божественной славы, а напротив, с самой первой минуты ипостасного соединения совершенно обогатилось славою невидимого Божества, так что одна и та же слава и Слова и плоти, однако же слава сия, будучи сокрыта в видимом теле, не могла быть видена теми, которые связаны узами плоти и, конечно, не могут вмещать того, чего не видят и Ангелы; посему, когда Христос преображается, то не тем становится, чем не был, но, отверзая очи Своих учеников и из слепых делая их зрячими, является им тем самым, чем был, – вот и значение слов преобразися пред ними. Оставаясь Сам по Себе тем же, чем был прежде, Он теперь является ученикам Своим еще чем-то другим, сверх того, чем они видели Его прежде»[176]. Впрочем, хотя святые апостолы и видели на горе преображения славу Божества Иисуса Христа, но, по изъяснению церковных песней, лишь в той мере, как «могли»[177] и как «вмещали»[178], ибо «не тотчас ли были бы они сожжены, если бы Он явил всю Свою славу»[179]? Господь показал им Свою славу «не всесовершенно, но яко можаху вмещати телесными очима, извествуя тыя, вкупе и щадя, да не како со зраком и еже жити погубят»[180].
Пред преобразившимся Господом предстали два величайших мужа Ветхого Завета – Моисей и Илья, – «один, – по выражению святого Иоанна Златоустого, – умерший и другой, еще не испытавший смерти», предстали для того, чтобы показать, что Христос «имеет власть над жизнию и смертию и владычествует над небом и землею»[181]. Явлением своим на горе преображения они свидетельствовали также, что преобразившийся Владыка живых и мертвых есть Бог, Творец и Исполнитель закона и пророков
