«Акула»… Она вспыхнула в Афганистане и, как смерч, ворвалась в Иран, превращая целые районы в госпитали и больницы. Она была страшней чумы. Все заболевшие умирали.
Походные госпитали и научно-исследовательские станции вырастали на пути эпидемии, как бастионы.
Было замечено, что после фильтрования — причем применялись фильтры с широкими порами — зараженная среда становилась неопасной. Значит, возбудитель — микроб, и, значит, он во много раз больше вирусов, которые так малы, что не задерживаются фильтрами. Но даже при увеличении в сотни тысяч раз, при котором ясно различались вирусы, возбудителя «акулы» обнаружить не удалось.
Коварного врага тщетно искали бессонные глаза микроскопов. Газеты тревожно заговорили о загадке «акулы». Это была страшная загадка — она стоила жизни многим тысячам людей.
Юрий вспоминает, как они летели сюда: он, Марина, профессор Нина Львовна, лаборанты. Нина Львовна подшучивала над «веселым свадебным путешествием» своего ассистента, и все смеялись, хоть всем было невесело.
И вот Юрий сидит у постели больной. Его рот защищает многослойная марлевая повязка. И горько подумать, что это защита от дыхания Марины, от ее губ, которые он столько раз целовал.
Из соседней палаты доносятся стоны. Ежедневно в больницах освобождаются десятки коек, но не потому, что больные выздоровели…
За окном сплелись цветущие ветки. Им нет никакого дела до человеческой тревоги и муки. Они рассказывают людям о том, что смерти не существует, что есть только жизнь во многих переходах и разнообразии форм. Они говорят, что ничто на свете не бывает неподвижно и мертво, а просто меняет формы, так же как цветок переходит в плод, как плод падает на землю, чтобы прорасти семенами. Они рассказывают людям все это, и кто может — тот читает, кто прислушивается — тот слышит. А самый острый слух у мудрецов и влюбленных.
Юрий наклоняется ниже и говорит сквозь марлевую повязку:
— Все будет в порядке, Маринка. Вот увидишь…
Она с трудом улыбается.
Рядом хрипит больная:
— Няня! Няня!
В углах ее губ — кровавая пена…
2
Юрий вышел из больницы и сразу же попал в иной, живой и стремительный мир. Куда-то спешили люди, с шуршаньем проносились мимо стеклянные коробки автобусов. Мужественный голос пел по радио:
И сквозь пространство и время
Наша любовь пройдет…
Юрий ходил по этой дороге каждый день по многу раз. Собственно говоря, все другие дороги исчезли, осталась одна: лаборатория — больница, больница — лаборатория. Он плохо запоминал улицы — всегда был занят своими мыслями, но эту печальную дорогу запомнил навсегда.
