Я взял трубку и услышал хриплый голос директора Вычислительного центра:
— Срочно приезжайте!
Через несколько минут я уже мчался сломя голову по лестницам и коридорам Вычислительного. Но вот свободное пространство закончилось. Дальше коридоры были завалены рулонами пластмассовых лент. Откуда-то доносился равномерный шелест, как будто морские волны перемывали камешки. Я знал: это готовят магнитные ленты.
Директора я увидел во втором зале. Длинный, костлявый, он то перегибался и смотрел в окошко, где беспрерывно плыла лента с записями — от одной машины к другой, то подходил к столам и просматривал расчеты. При этом он смешно выпячивал губы, издавая звуки, отдаленно напоминающие мотив популярной песни.
Он заметил меня, только когда я подошел вплотную к нему.
— Видели, что творится в коридорах? — спросил он. — Это все ваша информация.
— Вы меня вызывали, чтобы показать, как мы вас эксплуатируем?
— Выходные данные не соответствуют тому, что вы предполагали, — ответил он. — Или ошибка, или… Вот смотрите сами.
То, что выдавали машины, было похоже на бред биолога, у которого температура перевалила за сорок градусов и все в голове спуталось.
Я потребовал входные данные. И сразу увидел: в слове "кальций" кто-то пропустил две буквы, и получилось «калий». Несколько часов работы Вычислительного, выражающиеся в сотнях тысяч рублей, — насмарку! Я сдерживал раздражение, сворачивая его в себе, как стальную пружину — виток на виток. Я догадывался, чья нежная и быстрая рука с крашеными ноготками небрежно пропустила две буквы. Но нужно было окончательно убедиться, прежде чем пружина распрямится.
Вернувшись в институт, я навел справку, а потом вызвал к себе новенькую. Предвкушал, что скажу ей. Кажется, внешне я был спокоен. На столе лежал третий по счету приказ об ее увольнении. Я не сомневался, что на этот раз он будет подписан.
— Руководитель лаборатории поручил вам ответственную работу, — начал я. Если бы я не держал себя в руках, то вместо слов из моего рта вырвалось бы рычание.
Надо отдать ей должное — она сразу поняла: что-то произошло. Ямочки на щеках деформировались.
— В слове «кальций» вы этак небрежно пропустили две буквы. — Мой тон был игривым, я добивал ее. — Две буквы — и в результате несколько часов напрасной работы Вычислительного. Неплохой финал?
Последние слова я уже выкрикнул, потому что вместо них на кончике языка у меня висело слово «вон!». Я судорожно придвинул к себе лист приказа и схватил ручку. Новенькая сказала поспешно:
