Два вопросительных знака стали двумя восклицательными.
- Я давно слышала, что ты лоботряс и разгильдяй. Но меня Ира пыталась убедить в обратном. Теперь я понимаю, кто ты такой. Вы можете идти на все четыре стороны.
Мы повернули, довольные, но тут нас увидела моя мама и сказала, что, когда все работают, мы тоже должны помочь. Маме я не мог отказать, и мы с Семкой начали перетаскивать доски.
Рыли ямы и ставили столбы майор, отец Иры, дядя Кузьма, токарь на пенсии, и очкастый, с длинными волосами кандидат наук Иван Васильевич. Им помогали две полные женщины из пятого подъезда.
Мужчины работали молча. Изредка перебрасывались одним-двумя словечками. Зато женщины в основном разговаривали.
- Ох и устала же я, - вздыхала одна. - Яму вырыла, и уже поясница ноет. А в сорок первом под Москвой тысячу таких ям выроешь, а вечером еще в очереди настоишься...
- Самолеты над тобой кружатся, бомбы воют, взрывы, а ты ничего не боишься и роешь окопы, роешь, - продолжала вторая. - А сейчас мальчишки бросили доски, и я уже вздрогнула.
Это про нас. Мы с Семкой только что притащили новую партию досок.
- Эй, пацаны, поосторожнее! - не глядя на нас, говорит дядя Кузьма. Это вам не футбол, а доски.
Дяде Кузьме я не перечу. Все ребята в нашем двора уважают дядю Кузьму. Когда-то он был знаменитым токарем, его портреты печатали в газетах, а один раз дядю Кузьму даже показывали в кино.
На субботниках дядя Кузьма был главным активистом. Даже Ирина мама его слушалась. Мы постояли немного и посмотрели, как он работает. У него все получалось очень ловко. Он ставил доску к доске и двумя ударами молотка загонял гвоздь в столб.
- Как миленький пошел, - подмигивал дядя Кузьма Ивану Васильевичу. Тот тоже, наверно, подмигивал, но из-за очков ничего не было видно.
К вечеру забор прямой линией отгородил наш двор от других домов. Довольные своей работой, жильцы расходились по квартирам. Дядя Кузьма весь светился от радости. Наконец-то после месяцев сидения у телевизора и скучных прогулок по парку ему подвернулась работенка, где он смог показать свое умение.
Простились и мы с Семкой. Я сказал своему другу шепотом:
- Надо придумать что-то с забором.
- Ага, - согласился Семка. - Это же стыд - в середине двадцатого века...
- Тихо, - прервал я Семку. - Пока.
ВСЕ ДОВОЛЬНЫ, КРОМЕ...
Утром я так и не придумал, что сделать с забором. А в школе мне было не до забора. События развивались с космической быстротой. Совет дружины присвоил нашему классу первое место в школе. За что? Там было много пунктов, за что. Одним из пунктов был я. Я был, кажется, 12-м или 13-м пунктом.
