Однажды Семка прибежал ко мне очень расстроенный:
- У меня какие-то гады отобрали альбом, а там Конго, Монако... Я гнался за ними, они перемахнули через забор и удрали...
А произошло вот что. Как всегда, Семка толкался в толпе мальчишек, разглядывая чужие альбомы и по называл свой.
К нему подошел длинный бледный парень и вежливо улыбнулся:
- Мне очень нравятся твои марки, мальчик. Пойдем ко мне домой. Я покажу тебе свои, у меня неплохая коллекция. Я живу рядом, во дворе.
Простодушный Семка поплелся за парнем. А кто бы не пошел? Собственно, чего бояться?
Когда они миновали ворота, какие-то мальчишки дали Семке подножку, он растянулся, а альбом упал в снег. Похитители схватили альбом и помчались к забору. Бледный парень удирал вместе с ними.
Пока Семка вскочил, пока перелез через забор, похитителей и след простыл.
- И это в самом центре города! - восклицал я, расхаживая по комнате. Среди бела дня! Куда только смотрят дружинники!
Семка сидел в моем кресле-кровати подавленный. Я понял, что мои слова отлетают от него, как мяч от стены.
Тогда я сказал:
- Надо действовать.
И мы ежедневно стали появляться в книжном магазине. Для отвода глаз мы брали альбом с самыми обыкновенными марками - их можно купить в любом киоске.
К нам подходили, внимательно рассматривали альбом, махали руками: "А, ерунда", - и отходили. Нам это было на руку. Не привлекая внимания, мы в четыре глаза (два моих и два Семкиных) наблюдали за всеми, кто входил в обе двери магазина.
Три дня не принесли нам успеха. Надо было менять тактику.
- Вот что, - сказал я Семке, когда мы собрались в четвертый раз на "охоту". - Тебе придется изменить внешность.
Семка вздрогнул, когда я схватил его за нос.
- Вообще неплохо бы укоротить нос, но это нереально, - подумал я вслух и отпустил Семкин нос.
Семка облегченно вздохнул и ласково погладил нос.
Я еще раз оглядел Семку. Мой друг, не мигая, смотрел на меня: что еще я предложу ему укоротить?
- Придется отказаться от кудрей, - грустно сказал я.
Кудри были гордостью Семки. Еще летом, когда он узнал, что в 6-м классе можно будет щеголять в прическах, Семка стал любовно отращивать свои волосы. Когда он появился 1 сентября, все ахнули, особенно девчонки. Шевелюра преобразила Семку. Теперь он был похож на всех великих музыкантов прошлого сразу.
И вот я смотрю Семке в печальные глаза и говорю:
- Надо, Сема, понимаешь?
Семка шмыгает носом.
- Иначе мы не добудем марки, - настаиваю я.
