Наконец в ячейке для ключей на ресепшене мы обнаруживаем записку со словами «завтра в двенадцать».
Но машиной туда не попасть — это в глухом углу соседнего района, с дорогами там уже давно беда, можно паромом, но очень далеко объезжать, так что лучше всего — вертолётом.
Когда-то в пгт. 12 Июня была вертолётная часть, теперь всё пришло в упадок, но кое-какие вертолётики ещё фурычат, работают как такси.
Погнали на аэродром! Машину там оставим, парковка есть.
Вот здорово, никогда не летала на вертолётах!
Орлова шарит по карманам, роется в сумке, стучит ящиками комода…
Нет ключей от машины.
Мужчины ойкают, женщины матерятся.
Ася, погоди, не нервничай, говорим мы всё громче и громче, начинаем орать на Орлову, друг на друга, ключи находятся в кармане у Николы, ну да, говорит Орлова, вечером я выходила в Николкиной куртке…
Все молчат, уже загрузившись в машину. Все как бы немножко поссорились. Недовольны друг другом.
Я начинаю рассказывать историю. Вы что, не знаете, что у ключей такая привычка — теряться? Тут от человека вообще ничего не зависит. Вот у меня однажды потерялся ключ от целого собрания.
От собрания партийного бюро всех коммунистов нашего сценарно-киноведческого факультета. Между прочим, не с каждым случается. Ну, слушайте.
Научный атеизм отменился. Пришла девушка из учебной части и сказала, что преподавательница сломала ногу.
— Ага, во-во, то-то и оно, «Бога нет», — усмехнулся мой однокурсник, зороастрист, курд из Ирака.
— Мне надо срочно уйти, по семейным обстоятельствам, — объяснила девушка. — В учебной части никого не будет. Кто староста курса? Заприте дверь, возьмите ключ и принесите его сюда в три часа, в этой аудитории будет заседать партийное бюро факультета.
Спрашивается, почему она не отдала ключ в деканат или на кафедру? Неизвестно. Бывают такие странные закавыки, непонятные пустяки, способные потянуть за собой большую путаницу.
Старостой была я. Принимая ключ из рук девушки, я его уронила. Умед, однокурсник-курд-зороастрист, посмотрел на меня строго и положил ключ к себе в карман.
Мы с Умедом пошли в буфет. Мы сочиняли сценарий вместе. Там под огромным старым деревом отдыхал усталый партизан, а дерево предсказывало ему счастливое будущее его многострадального народа с богатым боевым прошлым и вообще советовало, как жить дальше. Выходила комбинация Довженко, Эйзенштейна и Параджанова. В четвёртом часу мы вспомнили про ключ. Возле триста десятой аудитории уже кучковались коммунисты, недобро поблёскивая очками.
