Кори крепче сжал мою ладонь, и мне стало тепло, тревога отступила вглубь души — как тени перед солнечным светом. Пусть мы не одна команда, но мы все равно всегда будем связаны, и Кори всегда мне поможет.
— Я все сделаю, — сказал Кори. Склонил голову, яркие пряди волос упали на лицо. — У меня есть песня, чтобы он вспомнил, но я не знал, что нужно будет петь ее сейчас, я должен понять…
Я не могла поймать его взгляд сквозь солнечную завесу волос, но его чувства, окрасились смятением и оглушали. Это длилось лишь миг, а потом Кори сказал:
— Но я все сделаю. С ним все будет хорошо.
Я знала, что так и будет, но слова покинули меня, я смогла лишь кивнуть.
Мельтиар все вспомнит, совсем скоро.
Вспомнит часы, дни и годы, отнятые у него. Вспомнит своих старших звезд. Вспомнит, за что его судили.
Мне так хотелось сказать ему об этом — беззвучно и вслух — но я обещала молчать. Я зажмурилась, скрыла в глубине сердца рвущуюся к Мельтиару мысль. Я удержу ее там, Кори сам расскажет ему обо всем.
Совсем скоро.
Всего несколько дней я здесь, в лагере преображения, но побывал во многих шатрах. Все они похожи: цветные стены, опоры, перегородка, шум воды за ней. Но каждое жилище — особенное, как особенными были все комнаты в городе. Следы обитателей, отголоски мыслей, случайные и важные вещи, — видны сразу.
В этом шатре я впервые.
Здесь витает привкус магии — сияющей, такой знакомой мне, — но имя ее ускользает. Электричество не горит, и оттого воздух кажется мне пронизанным печалью. Тени дрожат у стен, им вторит ветер. Огоньки свечей трепещут, отблески скользят по столу.
«Нам нужно поговорить», — сказал Кори, но не стал говорить снаружи и не пришел ко мне. Позвал Каэрэта и привел нас в свой шатер. Теперь мы сидим вокруг стола, на полу, — покрывало расстелено как ковер, теплый ворс не дает холоду подняться от земли, коснуться нас.
Кори сидит напротив, но далеко, — не дотронешься, протянув руку. Перед ним стаканы, на причудливых гранях играет огонь. Кори наполняет их, один за другим, — сперва прозрачной жидкостью из высокой бутылки, потом — соком ягод из кувшина. И движения, и взгляд — так внимательны, словно не вино он наливает, а смешивает опасные вещества.
Бета говорила, он раньше работал в лаборатории.
Что теперь с нашей лабораторией, остался ли там кто-нибудь? Я тянусь незримым путем к тем, чьи имена помню, — и вижу лишь звездный след, таящий в пустоте. Должно быть, они носят теперь разноцветную одежду, трудятся над тем, чего требует преображение.
