Он откидывает полог, ныряет внутрь шатра. Я иду за ним.
Посреди шатра сияет зеркало прорицателей — огромная выпуклая линза, туманная и тихая сейчас. Эркинар касается хрустальной поверхности, и тени движутся в глубине, свиваются водоворотом. Эркинар смотрит в эту сумеречную глубину и говорит, так тихо, что я едва различаю слова:
— Я должен был предвидеть, как поступит Лаэнар. Переломный миг, перекрестье путей, я должен был знать. Но это словно слепое пятно, я ничего не видел. Прости меня. Я виноват.
Я делаю глубокий вдох, пытаюсь унять рокот сердца. Воздух пахнет травами прорицателей, дым должен успокаивать душу, прояснять мысли, — но моя душа горит, мысли рассыпаются пеплом.
Лаэнар — моя звезда. Моя ближайшая звезда, я его учитель. Только я виноват в том, что он предал нас.
— Как Рэгиль? — спрашиваю я.
Эркинар оборачивается. В его зрачках плывут туманные отражения, он кажется младше. Даже не подходя, я чувствую, — ему больно за меня, он хочет промолчать.
Но молчание длится лишь миг, Эркинар отвечает:
— Лучше. — Надежда вспыхивает, но не успевает коснуться сердца. — Но все еще плохо.
— Ты обещал мне.
Обещал, что вернешь Рэгиля из темной бездны, обещал, что с ним все будет хорошо, клялся мне, что так будет.
Эркинар кивает — как тогда, в ангаре, где мы навсегда простились с Амирой.
— Я делаю все, что в моих силах, — говорит он. — Арца тоже у нас. Мы поможем им.
Я хочу верить, но не могу, — я должен быть рядом с Рэгилем сейчас, должен быть рядом с Арцей, никто не поможет им так, как я. Я нужен им, они нужны мне. Еще миг — и темнота вспыхнет, перенесет меня в город, в чертоге прорицателей, к Рэгилю, к Арце. Я должен быть с ними.
Но нельзя.
Эркинар берет мою руку, просит:
— Не спрашивай о них.
Меня накрывает злость, — хочу вырваться и уйти — но я сдерживаю ее, сжигаю в глубине сердца.
Я возвращаюсь мыслями к кораблю, черным мачтам, пенным гребням волн и словам Аянара. Я говорю:
— Пророчество о золотой флейте, расскажи мне его.
Эркинар кивает, его тень скользит по туманной поверхности зеркала. Он отходит в дальний угол шатра, склоняется к сундуку, перебирает что-то. Затем возвращается — и протягивает книгу.
Она раскрыта на середине, пергамент старый, шершавый и пыльный. На полях звездный узор, буквы — как небесные росчерки.
— Прочти, — говорит Эркинар. — Потом я расскажу все, что знаю.
Я начинаю читать.
