— Причем здесь флейта? — спрашиваю я.
Аянар пожимает плечами — почти беспомощный жест. Он мало что знает, он в смятении.
— Потому что я играю на флейте? — Я снова слышу в своем голосе смех и злость, хочу оставаться спокойным, но не могу. — Чтобы было к чему стремиться? Привезти новую флейту из-за моря?
Моя флейта, звук которой знал каждый мой предвестник, исчезла в первой битве. Я отдал ее глашатаю войны, и в самом сердце Атанга, в королевском дворце, флейта запела. Песня призыва коснулась каждого воина, воспламенила души, и началась битва.
Флейта пропала в грохоте и пламени сражения, я так и не нашел ее потом.
Может быть, это задание — лишь милость для меня? Мое время прошло, я осужден, но мне вверяют новых личных предвестников и поручают сделать то, чего никто не делал прежде, — пересечь море, принести осколок другого мира. Принести новую флейту. Вдохнуть в нее свою жизнь и силу, играть на ней, заглушив голос бури.
Может ли быть такое, что задание — лишь утешение после приговора?
Нет, этого не может быть.
Словно повторяя мою мысль, Аянар говорит:
— Нет, мне кажется флейта действительно важна. Но трудно понять — это же пророчество.
— Я спрошу у Эркинара, — отвечаю я. Он глава прорицателей, он должен знать, но захочет ли ответить?
Аянар кивает и начинает перечислять то, что мне нужно знать. Он рассказывает о корабле, захваченном во время войны, пропитанном теперь нашей магией и ждущем меня. Я отвечаю, думаю, кого взять с собой, как подготовить людей, как все успеть. Всего две недели до отплытия. Я слишком долго блуждал в лесу.
Мы говорим, кувшин пустеет, лишь на дне остаются багровые капли. Я прощаюсь с Аянаром, выхожу из шатра.
Снаружи темно. В небе движется темная пелена, звезды мерцают в разрывах туч. А сквозь полотняные стены шатров сияет электрический свет, и то здесь, то там рвется ввысь, бьется на ветру живое пламя костров.
В моем шатре пусто. Я касаюсь хрустального шара, свет течет, дробится на черной поверхности стола. Дверная занавесь развевается, опоры чуть приметно кренятся и стонут.
Беты нет рядом, я один.
Я чувствую ее свет — она сияет совсем недалеко, где-то в лагере. Такой теплый свет, я хочу прикоснуться к ней, хочу позвать. Но она со своей командой сейчас, с теми, по кому так тосковала.
Она придет, нужно лишь подождать.
С этой мыслью я падаю на кровать, и сон смыкается надо мной.
