Затем, в один прекрасный день, его завербовали на службу Хозяину. С этого момента под старой жизнью он подвел черту. Он приспособился к потере свободы и научился искренне служить великой власти. Он все еще был волен по большей части развлекаться, как угодно, но, когда его призывали на службу, он всего себя посвящал ей.
На чем настаивал Хозяин, так это на абсолютном подчинении. Ошибки не прощались. Хигуль видел, как его «коллеги» внезапно и без объяснений исчезали. Не задавались никакие вопросы, и Хозяин никогда больше не упоминал о них. Хигуль все понял правильно.
Именно это задание было чрезвычайной важности, и Хигуль приложил великие труды и великое старание, чтобы весь путь проделать по боковым дорогам, часто пешком. Теперь, когда уже видны были стены и стражники у ворот, ему осталось только справиться с этой формальной городской линией обороны, а это будет достаточно просто. Наживка заброшена, и скоро на нее клюнут.
Они находились примерно в миле от ворот, когда Хигуль поднял руку. Как раз в конце дороги, в отдалении, виднелись стены. Ни одному зданию не разрешалось стоять близко к воротам, чтобы не мешать стрельбе из катапульт на башнях.
– Хорошо, мы – в прямой видимости.
Кучер остановил лошадей. Хигуль поднялся на вершину холма и осмотрел дорогу. Никого не было видно, но в такой близи от города это еще ничего не значило.
Из кареты раздавалось хныкание и царапанье по дереву. Кучер спустился и открыл одну дверцу. Оттуда показался высокий, почти голый мужчина с цепью на шее. Он заморгал от яркого солнечного света.
Кучера отошли в сторону.
Это был Портеус Глэйвс, жилы у него на шее вздулись, глаза были вытаращены, рот искривлен, но он не издавал ни звука. Хигуль указал на цепь, прикрепленную к ошейнику на шее пленника, и один из кучеров взял ее конец и передал всаднику. Хигуль сделал заметочку в памяти, что, когда он покончит с этой задачей, перчатки надо будет выбросить.
– Хотите, чтобы мы вас здесь подождали? – спросил кучер.
– Нет. Оставьте карету. Возьмите лошадей и убирайтесь отсюда.
– Оставить карету? Зачем? Она все-таки денег стоит!
– Поверь мне, тебе она не нужна. Тебе больше нечего с ней делать. Возможно, ее теперь сожгут.
Кучер побледнел.
– Чума?
– Я бы на твоем месте такого не говорил, – заметил Хигуль.
Великий был способен на самые неожиданные приступы «предвидения», как он это называл. С тех пор, как Хигуль начал служить Хозяину, его понятия о том, что возможно, а что нет, навсегда изменились. И он видел, как умирают люди за то, что, не подумав, раскрывали рот.
