Уже в 1858 году царь принимает ряд мер, чтобы держать крестьянство в рамках традиционного повиновения, и с этой целью настаивает на учреждении временных генерал-губернаторств. Заметки Александра II на докладе по поводу назначения генерал-губернаторов свидетельствуют, как этот «освободитель» готов был при надобности потопить крестьянство в крови. Месяца полтора после «освободительного» манифеста вся страна переживала ужас кровопролития в Бездне, Казанской губернии, и казни раскольника-крестьянина Антона Петрова за его толкование манифеста в смысле «полной воли» крестьянству. Эта бессмысленная расправа вызвала студенческие волнение в Казани и знаменитую негодующую речь проф. Щапова, за произнесение которой он подвергся аресту и высылке. По поводу этих кровавых расправ в Бездне А. И. Герцен, негодуя, писал:
«Где родились эти кровожадные флигель-адъютанты? Где воспитались эти импровизированные палачи? Как их дрессировали на такие бездушные злодейства? Правительство допускает убийства за своё косноязычие, безграмотность и двоедушие! И за то, что народ не понимает и верит, что правительство его не обманывает, — пять залпов!.. Кровь дымится, трупы валяются! Правительство прогресса, либеральных идей, поддерживаемое штыками и статьями Погодина, лизнуло польской крови и пошло вниз, — кровь скользка!»
Казанское дворянство хотело дать обед в честь кровавого генерала Апраксина, усмирителя бездненских крестьян; но потом решило, что «как-то неловко кровь заливать шампанским». — «Жаль — писал Герцен по этому поводу, — что помешали. Маски, маски долой! Лучше видеть звериные зубы и волчьи рыла, чем поддельную гуманность и покорный либерализм»,
«Освободитель Александр II не преминул скоро показать себя во всей наготе кровавого палачества, показать звериные зубы и волчью пасть самодержавия. Сорвана. была маска поддельной гуманности и фальшивого либерализма. Но на первых порах надо было играть в реформы, чтобы выиграть время, чтобы затем надолго обеспечить господство дворянства в союзе с буржуазией.
Люди 60-х годов были носителями демократической тенденции — полного разрыва с феодализмом. В силу этой тенденции совершалась тогда полная идеологическая переоценка всех духовных ценностей дворянской культуры и закладывались основы нового философского миросозерцания.
В напряженной работе над обоснованием этого нового миросозерцания и сказалась огромная творческая энергия 60-х годов. Появился совсем новый читатель с общественными идеалами и интересами. Тогда литература стала по-настоящему общественно-воспитательной силой. Писатель искал новые идеалы, намечал будущее и пути к нему, указывал новые цели и новые формы человеческих отношений на широко демократической основе. Все эти вопросы о новом изучении общественных типов и о новом типе писателя захватили ум и сердце Помяловского. Он с напряженным вниманием следил за обсуждением этих вопросов в боевом журнале революционной демократии, в «Современнике». Непосредственная связь Николая Герасимовича с «Современником» и его редакцией начинается с появления в феврале 1861 года на страницах этого журнала повести «Мещанское счастье». Но в орбите влияния «Современника» Помяловский находится уже по выходе из семинарии.
