Шестидесятые годы замечательны именно этим резким отмежеванием революционной демократии от всего барского, безразлично какой бы оно ни было масти.
Ко всем установленным до них идейным ценностям шестидесятники подходили с нескрываемым скептицизмом. Они объявили войну всякой отвлеченной этике, всякой «не от мира сего» красоте, всякому идеалистическому прекраснодушию.
2
Знаменитый «внук Карамзина», князь В. П. Мещерский, в течение нескольких десятилетий бывший самым авторитетным публицистом дворянской реакции, приближенным царей и «высших сфер», рассказывает в своих «Воспоминаниях», сколь неожиданны были для него и его среды люди и идеи 60-х годов.
Вот типичный революционный шестидесятник-разночинец, И. П. Огрицко [3], служивший секретарем у тетки Мещерского. Этот «нигилист» изумлял Мещерского «тонкой иронией»; ко всему, что делалось правительством, относился не только скептически, но насмешливо, считая, что все мероприятия правительства только ребячество в сравнении с тем, что нужно. А нужно было, по его мнению, радикальное изменение всего общественного и государственного строя жизни, нужна была революция. Огрицко уверял Мещерского, что революционно настроенными людьми кишат все канцелярии, департаменты, все университеты, что они везде и только слепые их не видят. Мещерскому «новые люди» 60-х годов, которых он встречал на собраниях у Огрицко, само собой разумеется, показались страшилищами.
«Фигуры эти, — вспоминает Мещерский, — немытые, нечесанные, гадкие, и выражением и физиономиею доселе во мне воскресают живыми, и когда, после нескольких минут побывки у Огрицко, я вышел на улицу, я почувствовал, что вышел из какого-то душного смрада».
Эта встреча сиятельного аристократа с пришедшими на арену общественной жизни разночинцами-плебеями чрезвычайно знаменательна. Она весьма типична для той эпохи и характеризует классовую борьбу 60-х годов. Недаром этот антагонизм между плебеем и аристократом, как увидим, станет основным социально-психологическим мотивом в творчестве Н. Г. Помяловского.
Революционные демократы были прежде всего выразителями идей многомиллионного крестьянства, его стремления к полному освобождению от какой бы то ни было дворянской опеки. Между тем вся реформа сделана была царем прежде всего в интересах самих дворян. Это довольно недвусмысленно и неоднократно давал понять дворянству сам Александр II. Неизбежная уступка в виде куцей реформы делалась для того, чтобы сохранить еще надолго политическое господство дворянства и крепкую экономическую базу для него и при господстве новых капиталистических отношений. Александр II пролил немало народной крови во имя сохранения дворянской гегемонии.
