-- Мы заняты были… -- по-прежнему не смотря на собеседника и не замечая его странной реакции, взволнованно вещает Элифан. -- Детскую оформляли… Кайрон с няней был… рядом… в нашей спальне, что через стенку.
-- Ближе к делу! – скучающим тоном потребовал отец, и что-то в этой фразе было смутно знакомое, вот только от кого я её раньше слышала никак не вспомнить было.
-- Она влетела, забрала у Арны сына, создала портал и, сорвав с пальца кольцо, с криком: «Я ухожу!» исчезла. И всё, -- со вздохом, завершил поникший Элифан, и теперь я, словно выброшенная на берег рыба, только и могла открывать и закрывать рот.
-- Уходит? – всё с той же несвойственной ему ухмылочкой, переспросил отец. И его глаза изучающе впились в лицо моего мужа.
Получается, портал не просто так глюкнул. В это время что-то произошло. И некто в моём теле похитил моего сына и сейчас неведомо где бродит. А я… я даже для отца невидимое привидение? Они меня не слышат, но… я с надеждой смотрю на Эльму, та по-прежнему с меня взгляда не сводит.
-- Ты меня слышишь? – спрашиваю.
Призрак вновь пытается что-то сказать, в итоге выдаёт кивок. Ага. Это уже что-то.
-- Скажи им, что я здесь.
Эльма честно переводит взгляд на хозяина замка. Потом обратно на меня.
-- Давай же! – требую.
И наблюдаю театр одного актёра, в котором Эльма уподобляется всё той же выброшенной на берег рыбине: рот разевает, закрывает, но ни единого звука наружу не вырывается. Ведьма в шоке касается руками своего лица. Как-то обречённо взирает на меня и беспомощно разводит руками.
Что ж это творится-то, а? Я призрак невидимка. А единственная, кто меня заметила, срочно лишилась дара речи. В моём теле неизвестно кто, и почему-то история про Алсею и Эльму вспоминается. Переселение в тело путём изгнания души. Стоящая напротив меня ведьма об этом знала немало, вот только вряд ли была в состоянии ответить.
В душе разрастается паника. Давлю её из всех сил, сейчас нужно трезво мыслить и срочно искать выход. Но решение всё никак не приходит…
Нереально сосредоточиться в то время, когда мысли словно ошалевшие бьются в голове: Где мой сын? Что с ним? Где моё тело? Зачем оно им? Как вернуть себя?..
Взгляд падает на Эльму, вспоминается история Алсеи, которая до самой смерти своего физического тела оставалась безмолвным, невидимым для всех призраком. То, что очутившийся рядом неприкаянный дух срочно потерял дар речи, вообще не поддаётся логическому объяснению. Мне как-то совсем уж нехорошо стало от всего вместе взятого. Ведь рядом с захватившим моё тело существом -- мой сын.
