Слава богу, при каждом финдиректоре больше четырёх совещаний не было! Постепенно о них забывали и работали спокойно.
Директор издательства говорил одно, думал другое, а делал третье. В таких играх он был мастер и чувствовал себя как рыба в воде. Он со всеми был такой обаятельный: с Алей он был очень чуткий, понимающий, такой тонкий, что иногда ей казалось, что в разговорах с ним она слышит нежный звон серебряных колокольчиков. Они звучали в Алином мире, который она сама придумала и в нём жила. Директор, великий экспериментатор, хитрец, любитель неизвестного, ненавидящий штампы и определения, такой постоянный в своём непостоянстве и непредсказуемости, так заигрался, что перехитрил сам себя – потерял связь с реальностью и забыл, чего он сам-то, собственно, хочет, и в результате оказался в своём придуманном мире совсем один. Иногда Аля встречала его в своём придуманном мире, из этих встреч она сделала вывод, что придуманные ими миры частично пересекаются, но колокольчики звенели всё реже и реже.
Со всеми он был разный: с паникёршей Арбузовой он прямо-таки излучал уверенность и мягкий юмор, и она успокаивалась. С Н. Б. он был такой хитрющий шкодливый пёс, виляющий хвостом. Ну, в общем, делал, что хотел и нарочно не укладывался ни в какие рамки.
Он любил сталкивать людей, например, директор столкнул её лбом c Махмудом-аль-Козлы, мерзким карликом Циннобером из сказки Гофмана, и сам же директор с удовлетворением говорил другим, что, мол, нашёлся человек, который поставил Алю крабом, при этом директор по-своему очень хорошо к Але относился, что ничуть не мешало ему играть с ней, как кошке с мышкой, Аля тогда чуть не ушла из издательства. Вероятно, директор делал это отнюдь не со зла, а чтобы оживить производственный процесс – чтобы куклы двигались быстрее – и чтобы придать необходимую интригу отношениям, как масло – хлебу, как пузырьки – шампанскому и как запах сыра – ногам.
Аля пережила неприятный инцидент и с чувством глубокого удовлетворения узнала, что через короткое время Махмуд-аль-Козлы исчез в неизвестном направлении, прихватив с собой увесистую котлету долларов на покупку макинтоша для издательства и оставив директору свой паспорт с фотографией – на память, на которой ясно было видно, что Махмуд-аль-Козлы на самом деле – мерзкий карлик Циннобер, что Аля видела с самого начала. Он исчез, а Аля осталась, она-то хорошо видела людей! А вот директор совершенно их не видел, а может коллекционировал наиболее интересные экземпляры, что не мешало ему беззастенчиво пользоваться любовью всех своих сотрудников. Делал он это нарочно или это получалось случайно, Аля не знала. Получалось типа того, что плохие люди использовали директора, а директор в свою очередь использовал хороших.
