ЖОРА. Чувствую, что не слыхать теперь нам покоя всю ночь.
ЛЕНЬКА. Может, отрубится и заткнется?
ЖОРА. Посмотрим…
Час спустя
КОНТУШЁВСКИЙ. Хорошо-то как! Сейчас спою.
Ай, не-не, не-не, не-не,
Драдану не-не, не-не!
Эй, да-ну, да-ну, да-най,
Драдану, да-ну, да-най!
ЖОРА. Цыганщина какая-то…
ПРОФЕССОР. Эй, Контушёвский! Ты, я смотрю, уже не поляк?
КОНТУШЁВСКИЙ. Почему это?
ПРОФЕССОР. А кто тебя в последний раз зачал?
КОНТУШЁВСКИЙ. Откуда мне знать? Я со свечкой не стоял.
ПРОФЕССОР. Если судить по исполненной тобою песне, нынче ты — чистокровный цыган.
КОНТУШЁВСКИЙ. Еще чего? Я — потомственный шляхтич!
КАЛИГУЛА. Правильно. Шлюхтич — от слова «шлюха». Ведь мать была проституткой.
КОНТУШЁВСКИЙ. Какая она мне мать?! А даже если и так. С чего это я цыган? Их песни нравятся многим. И поют эти песни все народы мира. Потому что они душевные и зажигательные. И язык знать не надо. Драданукай, как следует, и все. Мне что, в пьяном виде полонез Огинского нанакать?.. А зачал меня, наверняка, какой-нибудь пан. Нутром чую. Проезжал в поезде, вышел на перрон покурить, зачал — и дальше поехал… Скажете, не бывает такого? Еще как бывает! В доказательство, что я поляк, сейчас исполню боевую гусарскую песню. Слушайте:
Пан Жолкевский — храбрый воин,
Вышел биться в чисто поле.
Дмитрий Шуйский — вор известный,
Думал отсидеться в кресле.
Но Жолкевский — молодец,
Излупил его вконец.
Тот сбежал, теряя тапки,
На паршивенькой лошадке.
Славный бой, хороший бой,
Москали бредут домой.
По болотам и кустам,
Подыхая тут и там.
Эй, гусары, наливай!
Вольно панство прославляй!
Ну как? Чего заткнулись? Ну, и черт с вами!
Продолжительное мыслемолчание
* * *
Утро следующего дня
КАЛИГУЛА. Ого! Вот это да! Я полон возбуждения.
ЖОРА. Что, колесо к стулу привесили?
КАЛИГУЛА. Нет. На меня уселась здоровенная задница.
ЖОРА. Фу!
ЛЕНЬКА. Мужская или женская?
КАЛИГУЛА. Сквозь штаны не видно.
ЛЕНЬКА. Значит — мужская. Чему радоваться?
КАЛИГУЛА. А какая разница? По своему строению все задницы одинаковы.
ЖОРА. Ты гомосексуалист?
КАЛИГУЛА. А что это такое?
ЖОРА. Это когда нравятся мужские задницы.
КАЛИГУЛА. А-а-а… Наверное — да. Хотя мне нравятся любые. И вообще, что за вопросы? Историю надо учить. Там про меня все сказано. Мне Профессор говорил.
ЖОРА. Вот извращенец…
КАЛИГУЛА. Что тут такого? Эх, так бы и укусил!
ЖОРА. Тьфу на тебя!
ПРОФЕССОР. Что вы к нему пристали? В античном мире это считалось в порядке вещей. У греков — тем более. Этим занимались везде и всюду. Особенно в армии. В спартанской — поголовно. Даже когда приходил срок жениться, многие спартанцы не представляли себе, что нужно делать с женщиной. Доходило до того, что в первую брачную ночь невесту одевали в мужскую одежду, чтобы жениху стало понятней. И в фиванских, и в афинских военных отрядах было не менее весело. А Рим — не исключение.
